Человек в стене

Для полной уверенности он открыл маленький лючок и заглянул в гостиную, но замер, когда его взгляд скользнул в сторону дивана. Альва сидела на полу в центре комнаты, а перед ней лежал большой лист бумаги.

Вэ остался стоять, где стоял. Она наверняка тут одна, иначе и быть не может.

Лист бумаги был примерно метр в длину и, наверное, полметра в ширину. Альва зажгла свечу, хотя солнце светило вовсю. Держа правой рукой карандаш, она с закрытыми глазами подносила его к бумаге. Вэ не видел, что она рисует, лючок открывался под таким углом, что этого было не разглядеть.

Шли минуты. В квартире было совершенно тихо. Вэ слышал лишь шуршание карандаша по бумаге и шум транспортного потока, доносящийся с улицы через неплотно прикрытое окно. Какая-то машина внизу несколько раз бибикнула, раздались взволнованные крики, но Альва не открывала глаз и не отрывала карандаша от бумаги.

Потом она остановилась, открыла глаза и подняла лист. Теперь Вэ видел, что там нарисовано, но не находил в этом никакого смысла. Это были просто какие-то линии. На миг он предположил, что это лицо, но потом передумал. Линии пересекались и расползались по всему листу, но он не мог разглядеть ни слов, ни изображений.

Альва вздохнула и встала. Она вышла в прихожую и через несколько секунд вернулась с толстым рулоном бумаги, оторвала от него лист и положила на пол. Пламя свечи дрогнуло от движения воздуха.

Она опять уселась на пол с новым листом и пробормотала что-то, чего Вэ не расслышал. Потом снова взяла карандаш, поднесла его к бумаге, и все началось сначала.

Вэ как завороженный наблюдал за каждым ее движением. Он не знал, что должно произойти, и это заставляло его нервничать, но казалось захватывающим.

Прошло несколько минут, и Альва исчиркала линиями весь лист. Потом она открыла глаза и подняла его к свету. Вэ четко разглядел на нем два слова.

* * *

Ванья открыла дверь, и Альва, оторвавшись от книги, подняла на нее взгляд. Когда она увидела лицо матери, ей на ум моментально пришел недавний страшный сон, и она быстро заморгала, чтобы избавиться от наваждения. В последнее время ей постоянно мерещилось в Ванье нечто странное, хотя она и не могла понять, в чем именно заключается эта странность.

— Привет, — сказала Ванья и улыбнулась Альве. — Позволишь нам войти?

В дверном проеме за Ваньиной спиной маячила девочка примерно одних с Альвой лет. Она подумала, что видела ее на игровой площадке. Рядом с девочкой стояла женщина, которую Альва не знала.

— Это Фрида и ее мама Анита. Они живут в квартире напротив.

Фрида шагнула вперед. Она осмотрела комнату и подошла к стеллажу с книгами.

— Привет, — сказала Фрида. — А это что?

Она взяла снежный шар со сказочным пейзажем внутри. Папа подарил его Альве прошлым летом, когда они ходили в парк развлечений. Там были морские коньки, единороги и пьющий из родника фавн.

Альве пришлось сдержать себя, чтобы не броситься на Фриду и не выхватить шар у нее из рук. Ванья ободряюще улыбнулась.

В горле у Альвы встал комок, он все рос, и девочка снова и снова пыталась его проглотить, но у нее ничего не получалось. Больше всего ей хотелось попросить их оставить ее в покое, чтобы можно было сидеть, поджав ноги, в нише и читать книгу, но она понимала, что означает Ваньина улыбка.

— Поиграйте здесь, пока мы выпьем на кухне по чашечке кофе. Я сейчас приду и принесу вам пирожных и сока. Развлекайтесь! — сказала Ванья, кивая Альве, а потом закрыла за собой дверь.

Фрида продолжала рассматривать книжные полки, и Альва села на пол. Ей хотелось плакать, но она знала, что не должна этого делать. Ей не было грустно, но глубоко внутри что-то полыхало. Проклятая Ванья! Проклятая Ванья, которая пришла и все испортила! Проклятая Фрида, которая разглядывает ее вещи!

— Что будем делать? — спросила Фрида и посмотрела на Альву. Ее темно-каштановые волосы были заплетены в две косички. Заправленная в джинсы рубашечка подобрана в тон голубым глазам.

Альва заподозрила, что Фрида из тех девочек, которых люди считают милыми. От этого у нее еще сильнее испортилось настроение.

— Не знаю, — сказала она.

Фрида посмотрела в окно, на двор.

— Моя комната выходит на другую сторону.

— Да? — сказала Альва, укладывая одеяло обратно на кровать.

— И моя комната больше, — добавила Фрида.

Альва почувствовала, как запылали щеки. Вероятно, ей следует сказать Ванье, что у нее опять жар и она плохо себя чувствует. И может, это заразно. И Фрида заболеет, причем гораздо серьезнее, чем Альва.

Фрида скользнула в нишу и посмотрела на цветы и бабочек над кроватью.

— Хотя твоя комната красивее, — признала она, стряхивая что-то с коленки.

Альва села на только что застеленную кровать и пыталась выдавить из себя хоть слово. У нее не получалось. Тишина в комнате стала невыносимой, но Альва не могла раскрыть рта. Она знала, что должна что-то сказать, что угодно, что-то, что говорят нормальные девочки, когда родители оставляют их поиграть в комнате.

— У тебя есть какие-нибудь игры? — спросила Фрида.

Тут раздался стук в дверь.