Человек в витрине

— Так-то оно так, но нельзя забывать, что Рейдар уже очень долго жил с молодой женой. Помнишь, что я сказал, когда впервые увидел Ингрид? Я сразу заподозрил, что у нее есть любовник. Рейдар явно не был дураком, он вполне мог давно подозревать ее. Более того, мне кажется, он сквозь пальцы смотрел на ее измены.

Фрёлик обдумал слова Гунарстранны и тоже выдвинул контраргумент:

— Раз Есперсен мирился с изменами жены, зачем он тогда звонил ее любовнику тринадцатого?

— Мы не знаем, зачем он звонил. Может быть, хотел ее позлить, продемонстрировать, что ему известно о ее интрижке, — мрачно ответил Гунарстранна. — Может быть, он хотел, чтобы она опомнилась. Не знаю…

— Все возможно, — перебил его Фрёлик. — А все-таки он застал жену у любовника, а через несколько часов позвонил адвокату и аннулировал завещание, по которому львиная доля наследства достается ей. Это неспроста! К тому же потом его убивают. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов и любовничка — Стрёмстеда. Скорее всего, он тоже замешан в деле.

Гунарстранна продолжал невозмутимо, словно коллега и не перебивал его:

— Возможно, Рейдар решил позвонить Стрёмстеду не просто так. Что-то могло подтолкнуть его.

— Что, например?

В их рассуждения вмешался телефонный звонок. Гунарстранна взял трубку, пару секунд помолчал и сказал:

— Прекрасно, Иттерьерде. Смотри не упусти их! — Он нажал отбой и пояснил: — Переполох в раю… Это Иттерьерде. У Ингрид очередное свидание с Эйольфом. Они катаются на машине.

— Сговариваются, чтобы не путаться в показаниях? — предположил Фрёлик.

— Нет, судя по всему, ругаются.

Детективы переглянулись.

— У них ведь в самом деле уже три года роман. Было бы странно, если бы они не говорили о смерти Рейдара. — Фрёлик почесал бороду. — Она, естественно, злится на него… Ведь она-то вначале ни словом не обмолвилась о своей интрижке, а Стрёмстед сразу во всем признался.

— Интересно, подпишет ли она новый протокол, — заметил Гунарстранна, снова задумываясь. — Красавчик Стрёмстед постоянно живет с мужчиной. В то же время он раз в неделю ублажает Ингрид Есперсен. Почему? — спросил инспектор и сам же себе ответил: — Наверное, потому, что он бисексуал. Если бы он любил Ингрид, вряд ли он жил бы с кем-то еще, верно?

— Хочешь сказать, из-за того, что Стрёмстед живет со всеми подряд, он не может оказаться убийцей? — спросил Фрёлик и продолжил: — Мы не знаем, какие чувства их объединяют. Возможно, он трахал ее, надеясь урвать долю от магазина…

Гунарстранна по-прежнему сидел насупившись.

— На следующий день после убийства они заехали на другой конец города, к самому Тёйен-парку, — тихо заметил Фрёлик. — Оба живут совсем рядом, в лучшем районе Осло. Зачем им забираться в такую даль, если не для того, чтобы спрятаться от нас и договориться о своих показаниях? — Он развел руками. — И теперь они делают то же самое!

— По-моему, в чем-то ты прав. Тёйен довольно далеко…

— Зачем им забираться туда, если не для того, чтобы отделаться от Иттерьерде? — Взволнованный Фрёлик вскочил. — Даже если они не могли поехать на квартиру к Стрёмстеду из-за его сожителя… Они ведь могли поехать к Ингрид! Почему же не поехали? Ну, во-первых, у ее дома постоянно дежурят полицейские. И во-вторых, им, наверное, неприятно было заниматься сексом прямо над тем местом, где убили ее муженька. Представь себе ночь убийства: Ингрид проверила все двери в доме. Если они со Стрёмстедом действовали сообща, она сыграла роль троянского коня… то есть троянской лошади.

Гунарстранна вздохнул:

— Если Ингрид, как ты говоришь, сообщница и впустила в дом убийцу, зачем она рассказала о снеге на полу? Если она впустила его, почему не промолчала о лужах? Ведь лужи в спальне означают, что в дом действительно кто-то входил.

— А если она проснулась, охваченная страхом, и позвонила Карстену, а потом к ней неожиданно заявился убийца…

— Тогда она — не сообщница, — сказал Гунарстранна.

— Да, но, если все было именно так, значит, она нарочно придумала рассказ о лужах на полу. Для отвода глаз! Снег должен навести нас на мысль, что еще до того, как она проснулась, в дом явился посторонний. А ведь на самом деле посторонний пришел уже после ее звонка Карстену!

— Конечно, такое возможно…

— А может, Стрёмстед пришил старика без ее ведома, — продолжал Фрёлик, все больше возбуждаясь. — Допустим, Стрёмстед убивает Рейдара. Потом забирает у убитого ключи, поднимается на второй этаж, будит ее, рассказывает, что он сделал, и…

— Два довода против, — перебил его Гунарстранна.

Фрёлик тяжело дышал.

— Во-первых, Стрёмстед сразу же рассказал тебе о звонке Рейдара посреди их любовных утех. А ведь признаваться ему было совсем не обязательно! Рассказав о звонке Рейдара, он преподносит нам на блюдечке мотив для убийства. Возможно, его признание свидетельствует о том, что ему нечего скрывать. Во-вторых… — Гунарстранна вдруг замолчал.

Фрёлик терпеливо ждал.

— Остается еще вопрос с витриной и надписью на теле покойника.

— Кто бы ни убил Рейдара, этот вопрос так и останется головоломкой, — ответил Фрёлик, с раздражением отметая доводы коллеги.