Человек в западне (Сборник)

— Прошу тебя, не давай меня в обиду...

— Не горюй, Базиль, не горюй! Я не допущу, чтобы тебя и пальцем тронули!

И вот наступил час моей радости. Питер и Ирис подошли ко мне.

— Жак, мы все-таки победили! — торжествующе сказала Ирис.

— Да. Благодаря тебе и Питеру.

— Нет,— прервал Питер.— Это твоя заслуга. Я напугал Лейгтона болтовней о сговоре, чтобы заставить его выдать Филлис Брент. Он оказался еще большим трусом, чем я предполагал. У меня же не было ничего, на что я твердо мог опереться. Я поймал режиссера, но это оказалось ошибкой, так как Лейгтон все же был в театре. Я прибегнул к трюку с программкой, но это тоже еще ничего не доказывает. Твоя непоколебимая вера в невиновность Билла двигала моими поступками.

— Почему же ты не считал Билла невиновным, если кассирша подтвердила его алиби?

Питер улыбнулся.

— В том-то и дело, что никакой кассирши не было. Я ее просто выдумал. Но вас я не обманул,— обратился он к Транту,— хотя вы меня и поддержали.

— Я, признаться, был удивлен, каким образом кассирша, дежурившая вечером, работала еще и сегодня утром. Вы прекрасно играли свою роль, и незачем было портить игру. Значит, все было блефом?

— Конечно. Я добивался признания Базиля. Мне удалось это при семи свидетелях. Этого достаточно, лейтенант?

— Несомненно. Но я, со своей стороны, не поддавался настроениям и не выдумывал фактов. Супруги Фенвик действительно существуют, и у них имеются корешки билетов, так что защите нечем будет оперировать. До сегодняшнего дня я был уверен в вине вашего сына. Но, когда вопреки всем фактам вы послали меня ко всем чертям, я задумался. Если бы у меня не возникло сомнений, я не пришел бы сюда с Питером. Вы — истинный герой этой трагической истории.

— Извините, лейтенант,— сказал я.— Жаль, но у меня почему-то не было к вам доверия.

— Доверия ко мне? Да, конечно, ведь я с самого падала строил из себя дурака. Хорошо бы мы выглядели, если бы вы мне верили! Я иду в комиссариат, вы наверное, захотите поскорее забрать оттуда вашего сына. Я распоряжусь, и Билла освободят.

Только сейчас я почувствовал настоящее облегчение. Через несколько минут я буду с Биллом! В  порыве счастья я вспомнил о Жанне.

— Жанна, пойдем со мной за Биллом!

Она оторвалась от матери. Ее глаза горели. Она подбежала к дверям, где стояли Питер, Ирис и Грант.

Я подошел к Норе.

— Может быть, и вы пойдете?

Она подняла на меня глаза и, как бы не понимая, спросила:

— Куда?

— Мы с Жанной идем за Биллом. Хотим, чтобы и вы пошли с нами.

Ее веки задрожали. Быстрым движением она отвернулась.

— Боже мой, как я была слепа! После всех этих лет...

— А вы постарайтесь забыть эти годы,— сказал я.

Я был счастлив. Теперь мы с Биллом будем понимать друг друга и нашего счастья хватит, чтобы поделиться им и с Норой. Я не буду торопиться к Биллу. Он, должно быть, захочет увидеть Жанну. Все закончилось хорошо и не стоит надоедать Биллу своими нежностями.

— Иди одна, Жанна. Забери Билла и привези его в нашу квартиру. Мы с твоей матерью приедем немного позже.

Патрик Квентин Человек в западне

Глава 1

Всего за несколько дней до того, как начался этот кошмар, перед ним носились дети, прячась между рядами молодых кленов и высокого папоротника, растущего по опушке рощи. По грязной дороге ехала машина. Джон Гамильтон слышал шум ее мотора, Эмили Джонс, вероятно, тоже слышала, потому что она внезапно закричала:

— Враги!

Дети молниеносно попадали на землю, скрывшись в зарослях папоротника. Джон Гамильтон сделал тоже самое: он знал правила. Он сам и придумал эту игру. Вообще он придумывал все детские игры.

«Неудавшийся отец» — называла его Линда, когда хотела сделать ему больно.

Эта игра возникла в один прекрасный день, тут, в лесу. Тогда он сказал, обращаясь к Лерою Филлипсу: «Подумай, как бы ты себя чувствовал, если бы был зверем. Каждый раз, при приближении человеческого существа, ты бы себе говорил — враги!» Эмили Джонс, главная выдумщица и заводила, тут же отреагировала:

— Теперь мы дикие звери! Все люди наши враги!

Дело происходило ранней весной, и после этого, по предложению той же Эмили, они неоднократно превращались в «зверей», а весь род человеческий становился для них представителем грозного племени «врагов».

Лежа в зарослях папоротника, с удовольствием вдыхая лесные запахи прелой листвы, грибов, Гамильтон почти позабыл про письмо от «Рейнс и Рейнс», лежащее у него в кармане, и предстоящий мучительный разговор с Линдой. И все благодаря детям. Как это часто случалось и в прошлом, они совершили это маленькое чудо.

Глухое урчание машины приближалось. Джон Гамильтон хорошо видел крепкую ножку Анжелы Джонс, высунувшуюся из-под папоротника. А вот Тимми Мерленд и Лерой Филлипс, спрятавшиеся неподалеку, были совершенно незаметны. Откуда-то слева доносилось приглушенно частое дыхание Бака Риттера. Бак был толстым мальчиком и всегда задыхался.

Приближающийся автомобиль был самой обыкновенной машиной из Стоунвилла, направлявшейся либо в Ар-чертаун, либо вверх по этой грязной дороге, мимо его дома.