Человек в западне

– Через два месяца. На год. Разреши мне тоже поехать. Я не потребую от тебя много денег, только дорога. Я рассчитываю на товарно-пассажирский пароход. Это всего долларов двести, не больше. Папа, если бы ты знал, что для меня значит эта поездка…

Его заблестевшие глаза растрогали меня до глубины души. Он продолжал с увлечением, очевидно, повторяя слова Сильвии. Его восторг был искренним. Рим – единственная столица мира, туда съезжается вся богема. Он должен там побывать, если хочет стать настоящим писателем. И Сильвия тоже так считает…

Я растерялся. В конце концов, лучше это, чем женитьба. Что же делать? Опять идти у него на поводу? Разве любовь и страх потерять его не толкнули меня уже достаточно далеко? Не лучше ли сказать ему о том, о чем я даже не осмеливался думать: что внезапная и необъяснимая смерть матери повлияла на его психику и сейчас ему требуется помощь психиатра.

– Папа, ты разрешишь? Я знаю, что был плохим сыном… Все так перепуталось, мы спорили…

Раздался стук в дверь и в комнату вошла Леора с телеграммой в руках.

«Прилетаю сегодня с женой и кучей ее родных. Встречайте овациями, криками радости и барабаном. Целую. Ронни».

Эта новость оглушила меня. Ронни, убежденный холостяк, женился! И так неожиданно… В первый момент я позабыл и о Билле, и о его проблемах. Но уже через минуту я опустил телеграмму и посмотрел на сына.

– Извини, Билл. Это Ронни. Можешь представить, он женился! Через несколько часов он прилетает, я должен его встретить.

Это была самая большая ошибка, которую я только мог допустить, зная почти болезненную антипатию Билла к Ронни. Билл выпрямился. Его лицо, всегда приветливое и искреннее, вдруг вспыхнуло гневом.

– Ронни! – воскликнул он. – Боже мой! Я прихожу к тебе с очень важным делом, а ты только и можешь думать, что о своем великом Ронни! Ты готов по первому его зову мчаться куда угодно, хоть на край света!

– Ронни приезжает, – ответил я. – Что же по-твоему я должен делать?

– По-моему? Думаю, что тебе виднее. Так что же а моим Римом? Ради Бога, неужели ты не можешь сразу решить?

– Черт возьми! Что я по-твоему такое? Автомат, чтобы выбрасывать доллары, когда тебе в голову влезет какая-нибудь дурацкая идея? Как я могу с наскоку решать твои проблемы?

Он обидчиво вытянул нижнюю губу.

– Так сколько времени тебе потребуется?

– Не знаю…

– Но Сильвия хочет знать. Сильвия…

– Сильвия должна будет подождать. Заодно напишет еще несколько стихотворений в «Литературное Ревю».

И вдруг мне стало стыдно. Снова вернулось теплое чувство к сыну. Я положил руку ему на плечо. Он вздрогнул, но не отстранился.

– Прости, – сказал я. – Нет смысла доводить друг друга до бешенства. Я подумаю серьезно и сообщу через пару дней. Оставь мне твой телефон, и я позвоню. Договорились?

Он пристально посмотрел на меня, потом подошел к столу, взял лист бумаги и большими цифрами написал номер телефона.

– Пожалуйста. Позвони, если соизволишь быть в лучшем настроении. А теперь передавай привет своему любимому другу Ронни – Гитлеру, Наполеону, Казанове, Шелдону.

Он проскользнул мимо меня, быстро вышел и захлопнул дверь.

Глава 2

По дороге в аэропорт я старался не думать о Билле. Впрочем, известие о женитьбе Ронни постепенно отвлекло от мыслей о сыне. Сам факт, что он женился тайно и так скоропалительно, уязвил мое самолюбие и посеял какое-то беспокойство. Прекрасно зная Ронни уже двадцать лет, я никогда не видел его даже на полдороге к алтарю. Десятки женщин, зарившихся на миллионы Шелдонов, ставили ему всевозможные ловушки, но Ронни с никогда не изменяющим ему чувством самосохранения умел избегнуть опасности и всегда возвращался к своему несколько странному, почти монашескому, уединению.

Я попытался представить себе миссис Шелдон и потерпел полное фиаско.

Когда я приехал в аэропорт, самолет уже приземлился, но пассажиры еще толпились в таможенном зале. Среди встречающих я разглядел бледное лицо Анни Шелдон, старшей сестры Ронни. Всю свою жизнь Анни посвятила брату, помогала ему в делах, вела его хозяйство. Она была некрасива, одевалась очень дорого, но довольно нелепо, в общем, являлась полной противоположностью своему блистательному брату. Я знал Анни много лет, но никогда особо ею не интересовался, хотя Фелиция дружила с ней, и Анни очень тяжело переживала ее гибель. Когда-то у Анни был жених, – который умер перед, самой свадьбой, осталась только потускневшая карточка в стиле Рудольфа Валентино на столике у ее кровати. Для нас она была просто Анни, добрая старая Анни, обожающая Ронни и добросовестно, хотя и немного беспомощно, хозяйничающая на приемах, которые устраивал ее брат.

Увидя меня, она улыбнулась.

– Как живешь, Жак? Ты получил телеграмму?

– Да. Ну и новость! Так кого же он в конце концов выбрал?

– Понятия не имею. – Анни теребила перчатки, что было признаком ее волнения. – Со дня отъезда он мне не писал. Это так на него похоже! Только что-то необычайное могло заставить Ронни написать письмо.