Читаем Человек в животном. Почему животные так часто походят на нас в своем мышлении, чувствах и поведении полностью

Сколь велики совпадения между человеком и другими млекопитающими, проявляется и в отношении связи между социальным окружением, поведением и стрессом. Те закономерности, которые в предыдущих главах были показаны для млекопитающих, практически идентично действуют и в отношении человека: если индивиды включены в стабильную социальную систему и их социальные отношения ясны, то стрессовые реакции практически отсутствуют. Социальная нестабильность и неясные социальные отношения, напротив, приводят к сильному выбросу гормонов стресса. В долгосрочной перспективе это ведет к повышению уязвимости против одних и тех же заболеваний, будь то человек или животное. В вопросе, что защищает от стресса, мы опять же находим для человека и других млекопитающих один и тот же ответ: лучшее средство для снижения стресса — хорошие социальные партнеры. Чем лучше социальные отношения, тем лучше защита от стресса.

Как и мы, другие млекопитающие обладают эмоциями. Как и у нас, они могут быть позитивными или негативными и выражаться в разной степени в зависимости от ситуации и личности. По современному состоянию науки как минимум базовые эмоции — такие как страх, тревога или радость — производятся и управляются и у человека, и у животного одними и теми же нейронными связями. Хотя на вопрос о том, сколько эмоций и какие именно эмоции имеют наши «нечеловеческие» родственники, наука еще не может ответить полностью, но имеется достаточно оснований предполагать, что животные располагают не всеми нашими эмоциями, а мы — не всеми теми, что есть у них. Однако фактом остается то, что млекопитающие, как и мы, являются чувствующими существами, и их эмоции в принципе сравнимы с нашими.

В животном сокрыто много человеческого, потому есть множество общих правил, действительных для всех млекопитающих, включая человека. Однако в дискуссиях о человеке этот факт часто игнорируется. Если у млекопитающих развитие поведения представляет собой открытый процесс, ход которого ни при зачатии, ни при рождении, ни в конце детства не является фиксированным, то и для человека мы не можем исходить из биологического предопределения. Если животные в подростковый период могут обучиться мирно и без стресса общаться с чужими, то нет никаких биологических оснований для того, чтобы к этому не был способен человек. Если у млекопитающих гены не определяют поведение, то и у человека они не делают этого. И если у животных хорошие социальные отношения и позитивные эмоции являются лучшим лекарством против стресса и болезней, то и у человека они будут играть ту же роль.

Из всех работ по биологии поведения наибольший интерес в обществе вызвали исследования когнитивных способностей животных. Может быть, это связано с тем, что последние полученные факты непосредственно затрагивают представление человека о самом себе. Ведь традиционно существом, одаренным разумом, считается один лишь человек. Однако в последние годы эта догма заметно пошатнулась. Сегодня мы знаем: определенные животные могут не только учиться, но и думать; они изготовляют орудия и целенаправленно их используют, совершают изобретения и передают их как культурную традицию из поколения в поколение. Они узнают себя в зеркале, понимают, что чувствуют сородичи, и используют это знание для достижения собственных целей. Эти выводы позволяют думать, что и человекообразная обезьяна, дельфин или слон знают, кто они. И как человек, они имеют собственное «я».

Несомненно, человек из всех живых существ обладает наивысшими когнитивными способностями. Однако, как показывают исследования на птицах, эволюция когнитивных возможностей не ведет прямым путем к нашему виду. Долгое время казалось, что «умнейшими» животными являются наши ближайшие родственники — человекообразные обезьяны. Однако согласно современным научным представлениям врановые птицы ни в чем не уступают обезьянам. При этом линии эволюции млекопитающих и птиц разошлись уже сотни миллионов лет назад. Поэтому эволюция высших когнитивных функций ни в коем случае не является однонаправленным процессом, завершающимся появлением нашего вида как «венца творения».

При всем сходстве человека и животного: что же в итоге отличает одного от другого? Животные могут искусно и успешно общаться с помощью звуковых выражений, и новые исследования ставят язык животных ближе к человеческому. Однако такой сложный способ, с помощью которого общаются между собой люди, когда, например, обсуждают события в прошлом, настоящем и будущем, среди животных неизвестен.

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги

Болезни собак
Болезни собак

Незаразные болезни среди собак имеют значительное распространение. До самого последнего времени специального руководства по болезням собак не имелось. Ветеринарным специалистам приходилось пользоваться главным образом переводной литературой, которой было явно недостаточно и к тому же она устарела по своему содержанию (методам исследований и лечения) и не отвечает современным требованиям к подобного рода руководствам. Предлагаемое читателю руководство является первым оригинальным трудом на русском языке по вопросу болезней собак (незаразных). В данной книге на основе опыта работ целого ряда клиник сделана попытка объединить имеющийся материал.    

Василий Романович Тарасов , Елена Ивановна Липина , Леонид Георгиевич Уткин , Лидия Васильевна Панышева

Домашние животные / Ветеринария / Зоология / Дом и досуг / Образование и наука
Почему собаки гораздо умнее, чем вы думаете
Почему собаки гораздо умнее, чем вы думаете

Брайан Хэйр, исследователь собаки, эволюционный антрополог, основатель Duke Canine Cognition Center, и Ванесса Вудс предлагают совершенно новое понимание интеллекта собаки и внутреннего мира наших самых умных домашних животных.За последние 10 лет мы узнали о собачьем интеллекте больше, чем за прошлое столетие. Прорывы в когнитивистике, введенной впервые Брайаном Хэйром, доказали, что у собак есть своего рода способность для общения с людьми совершенно уникальная в животном мире.Ошеломляющее открытие Брайана Хэйра — как собаки себя одомашнили более 40 000 лет назад. Они стали намного больше похожи на человеческих младенцев, чем на своих предков — волков. Приручение дало собакам совершенно новый вид интеллекта. Это открытие меняет наше представление о собаках и их дрессировке.

Брайан Хэйр , Ванесса Вудс

Зоология / Образование и наука