Человек видимый

3. Вы интересуетесь музыкой? Хотя бы немного? Читаете в газетах раздел развлечений? Читаете «Кроникл»? Но даже если и не читаете, то наверняка знаете о музыкальном фестивале, который проводится здесь, в Остине, в марте каждого года. Невозможно жить здесь и не знать этого, так что я буду исходить из того, что вы знаете, о чем я говорю. Как местного жителя он должен вас раздражать. Меня он очень раздражал. Но для моих наблюдений это было очень удобно, потому что мне ничего не стоило забраться в чужую машину. В эти дни каждый год в центре города паркуется огромное количество фургонов, набитых всякой всячиной: гитарами, барабанами, динамиками и прочей музыкальной техникой. И поскольку все эти группы дают за выходные по три-четыре концерта в разных местах, им приходится по несколько раз разгружать и снова загружать свои фургоны. Мне остается только в воскресенье вечером подойти со стороны Шестой улицы и забраться в глубь какого-нибудь грязного фургона. Если машина оказывалась дряхлой, значит, на ней ездит группа, у которой нет лишних денег, и она выедет назад в тот же вечер, потому что на время фестиваля все до одного отели в Остине безумно задирают цены. В понедельник я уже всегда был в каком-то новом месте. (11:23, № 4)

4. На Ред-ривер-стрит есть клуб, который называется «Ред айд флай». В том месте, где она пересекается с Восьмой улицей, знаете? Дикое название для бара, я не нашел ему объяснения, но не важно. В воскресенье там играли четыре группы. Одна называлась «Суицид антилопы», другая что-то вроде там «Блюз-бэнд». Не помню, как называлась третья группа — понятно, я никогда не смотрел их выступления. Просто пытаюсь вспомнить, что было написано на афише над входом. Вообще-то мне нужна была четвертая группа, так как она последней выгружала из фургона свое оборудование. Она называлась «Джуки МаГу». Наверное, потому, что у них все гитары были залеплены красно-белыми наклейками Джуки. (11:30, № 3)

5. Но сами музыканты этой «Джуки МаГу» — три тощих парня и пухленькая девчонка — почему-то ездили отдельно, в седане «аква». А фургон водили два помощника, одному было лет двадцать, а другому около сорока. Вот к ним-то я и забрался. Мы ехали без остановок по трассе I-35 примерно девятнадцать часов. Это была ужасно тоскливая поездка, парни за всю поездку едва обменялись десятком слов, а радио в фургоне не было. Может, потому группа и ездила в другой машине. Несколько раз, когда они заправлялись, я готов был сбежать, но все-таки решил остаться. Уж больно удачным казался мне этот случай. В понедельник поздно вечером мы остановились в пригороде Миннеаполиса. Целых девятнадцать часов я трясся на их проклятой акустической системе, так что был рад приехать куда угодно. Вот только такого холода я не ожидал. Кто бы мог подумать, что в марте я увижу, как у меня изо рта вырывается облачко пара, да и одет я был не очень-то. Мне страшно было вылезти — костюм не защищал от ветра. Я решил остаться в фургоне. Молодой парень высадил старшего у какого-то дома и сказал: «Спасибо за помощь, приятель». Это была самая длинная фраза, какую я услышал за все время поездки, — понятия не имею, как они вместе работали. Казалось, они едва знакомы. Старший парень вошел в свой дом, а юнец повез все барахло — а заодно и меня — к своему жилищу на другой окраине города. Было уже около полуночи. Помню, мы ехали по дороге, которая называется Хеннепин, и, кажется, проезжали какое-то небольшое озеро. Но было слишком темно, чтобы сказать наверняка. Мы остановились на Плезант-авеню, такое название легко запомнить. Парню пришлось все оборудование тащить на себе на второй этаж. А я просто вошел следом за ним в квартиру — и порядок. Он складывал все это имущество прямо посреди гостиной, но оно не мешало, потому что в квартире не было почти никакой мебели. Он жил в одной из этих дешевых и просторных студий, которые можно найти только в современных кварталах. На полу валялся матрас, в углу стереосистема, повсюду стояли вертикальные звуковые колонки Bose. Голые некрашеные стены. Куча виниловых грампластинок в коробке, на полу тоже груды винила. Чайный столик со столешницей из толстого стекла, но при этом ни стульев, ни дивана. Зато куча дешевых клюшек для гольфа. Пахло там пылью, как на чердаке, и сыростью, как в подвале. Закончив таскать оборудование, он снял очки и футболку и рухнул на матрас. И проспал до трех дня. А я так волновался, что проснулся уже через пару часов. (11:33, № 7)

6. Да, так вот об этом парне. Его звали Дэйв. Он улыбался во сне. Мне это больше всего запомнилось. (11:18,№ 2)