Человек за бортом

«Огромные волны не позволяли нам продвинуться вперед. Одна высокая волна накрыла нашу ^шлюпку и унесла семь весел. У нас осталось три весла, одно из которых было сломано у валька. Мы не могли теперь двигаться ни вперед, ни назад, шлюпку беспрестанно заливало. Старший помощник отдал плавучий якорь и стал ждать помощи. «Кармания» подошла к нам с наветра и буквально навалилась на нашу шлюпку. Капитан Барр крикнул с мостика в рупор: «Черт c ней, со шлюпкой! Спасайтесь сами!»

После двух часов борьбы с волнами у нас уже не было сил подняться на борт по свисавшим вдоль борта шкентелям и шторм-трапам, нас на концах втащили на борт».

После неудачи со шлюпкой капитан Барр сбросил на воду шесть деревянных спасательных плотов, рассчитывая, что ветром их отнесет к борту «Вольтурно». Но он просчитался: «Вольтурно», израсходовав весь свой уголь, не имел хода, и плоты пронесло мимо. По радио Инч просил подать на корму конец, и хотя оба капитана отлично понимали, что такого шторма не выдержит даже самый толстый швартов, решили все же попробовать. В своем отчете Барр сообщал: «Я дал задний ход и поставил свое судно носом в ста ярдах от кормы «Вольтурно». Я пытался подать ему перлинь на спасательном круге. Это оказалось невозможным из-за шторма».

В 3 часа 30 минут к месту разыгравшейся трагедии подошел германский пароход «Зайдлиц». Его капитан Хагенмайер приказал спустить на воду шлюпку и начать спасание людей с «Вольтурно». Но не успела шлюпка пройти и 200 метров, как была наполовину залита водой и с трудом вернулась к своему пароходу. Через час на помощь подошел германский лайнер «Гроссер Курфюрст». Шлюпок на воду он не спускал, видимо, выжидая улучшения погоды. Потом прибыл бельгийский пароход «Кроонланд». Его 16 моряков обратились к капитану Крейбохому с просьбой разрешить им идти на шлюпке к горевшему «Вольтурно». Один из этих добровольцев потом писал:

«Было очень сильное волнение и нам казалось, что шлюпку вот-вот затопит и все мы погибнем в волнах. Мы довольно близко подошли к «Вольтурно», но не успели взять с него кого-либо из толпившихся на его корме людей. С великим трудом мы вернулись назад».

К 4 часам положение дел на «Вольтурно» стало критическим. Пожар в носовых трюмах бушевал по-прежнему, оба борта парохода светились вишневым цветом, судно было окутано белым дымом, который норд-остом относило в сторону бака. Несмотря на все ухищрения старшего механика Дюара растянуть на как можно больший срок оставшиеся 6 тонн угля, его едва хватало, чтобы сохранить в котлах минимальное давление пара. Иначе горящий пароход все эти часы не мог бы удерживаться кормой на ветер. И — встань машина, остановился бы винт, «Вольтурно» тут же привелся бы носом к ветру, и пламя пошло бы гулять по спардеку в сторону кормовой палубы, где люди нашли последнее убежище. В топки парохода кочегары бросали все, что могло гореть или тлеть,— доски, мебель, ветошь, робы. Чтобы уменьшить расход угля и обеспечить вращение гребного винта, пожарные насосы перевели на режим работы от динамо-машин.

В начале пятого часа капитан «Вольтурно» передал по рации всем судам: «Подойдите немедленно. Судно может затонуть каждую минуту. Корпус сильно деформируется». Наблюдавшие агонию «Вольтурно» ароходы приблизились, но ни одна их шлюпка не была спущена на воду. И хотя полдесятка спасателей со всех сторон окружили горевший пароход, фактически оказать помощь они не могли.