Человек за шкафом

Когда Илья сообщил, что женится на Ольге, дочке генерала и правительственной шишки, Зоя тоже сначала обрадовалась. Думала, вот счастье-то привалило, как Илюше повезло! Будет жить как у Христа за пазухой…

Он и правда так жил. Приезжала к нему – как в другой мир попадала. Дом в центре Москвы, из окна Кремль видно, в подъезде чисто, цветы, консьержка сидит, лифт как в кино. А уж квартира!.. Не квартира, а дворец. Огромные окна, натертый дубовый паркет, мебель во всех комнатах, точно в музее, ванная вся в зеркалах, все сверкает, все блестит, красиво, богато… Одета вся семья сплошь в дорогое и импортное. Будь у Зои такая кофточка, как у Ольги, она бы ее берегла пуще глаза, доставала бы из шкафа только по большим праздникам – а эта в ней дома запросто ходит. Посуду на стол ставят такую, что и пользоваться-то ею страшно. Еда в этом доме и в будни как в лучших ресторанах – то вырезка, то телятина, то котлеты по-киевски… Фрукты свежие круглый год, конфеты импортные шоколадные просто так в вазочке лежат, точно дешевые карамельки. А уж в праздники и вовсе стол ломится от деликатесов, которые в магазинах не только у них в Серпухове – и в Москве-то не увидишь. Прислуга суетится, все новые и новые блюда на стол подает. И вроде в рот Зое никто не смотрел, наоборот, все из себя радушных хозяев изображали, кушайте-де, Зоя, что ж вы сервелат не попробовали, и пирожок возьмите, а может, вам еще салату положить… Но все равно во время этих обедов у нее ком стоял в горле, все казалось, что если она съест лишний кусок, на нее поглядят с презрением – вот, мол, бедная родственница, нищенка, пожрать сюда приезжает…

Первое время Зоя стеснялась, есть старалась поменьше, хотя хотелось всех этих вкусностей так, что аж скулы сводило, и несколько ночей еще потом генеральские деликатесы снились. А потом она плюнула на церемонии и стала отъедаться вволю – хоть какая-то радость от этих родственничков. Хоть налопаться от пуза их икры, колбасы копченой да импортного шоколада. И так каждый праздник. Поела, попила соку гранатового, вина хорошего и кофе настоящего – и домой. Пешочком до метро «Площадь Революции», оттуда до «Курской», на вокзал, два часа в холодной, битком набитой электричке и двадцать минут опять пешком от станции до ее барака.

И снова та же жизнь, снова в любое время, в любую погоду двадцать шесть шагов до туалета.

Но все это было еще полбеды, целая беда заключалась в брате. Он менялся с каждым годом жизни в этой семейке – и далеко не в лучшую сторону. С головой погрузился в свою науку, говорил только о работе да о своей жене, сестрой почти не интересовался. Как попал в эти хоромы, так сразу почти забыл о Зое, будто стыдился родства с нею. Да уж, где нам тягаться с генеральскими родственничками… И постепенно в душе Зои стало копиться раздражение, злость, обида на этих людей, которые забрали у нее брата. Живет он здесь себе, живот отрастил, двоих детей родил. Одного дебила, который только и знает, что на пианино бренчать, и другого, эгоиста, которому ударила моча в голову – он и пошел в Афган воевать, не подумал даже, что у отца с детства сердце больное, его беречь надо… Вот если бы Илья остался с ней жить, все бы по-другому было. Глядишь, легче бы все невзгоды переносились, вдвоем-то… А он перебрался сюда – и нет ему дела до сестры. Для него Ольга и дети свет в окне, а она, Зоя, так… Ну позовет в гости иногда, деньжат подкинет, продуктов с собой завернет. А ей потом назад. Туда, где ее барак и двадцать шесть шагов.

Когда Зоя узнала о смерти генерала и приехала на поминки, ею вдруг овладела жгучая радость. «Поделом тебе!» – думала она, стоя над гробом Назарова. Она давно ненавидела эту семью, отобравшую у нее брата. Да и не только брата. Было такое чувство, что счастье и достаток они тоже отобрали у нее. Она страдала, чтобы другие купались в счастье. И это было очень обидно и очень несправедливо.