Человек за шкафом

Однако ни из той, ни из другой затеи ничего не вышло. Полгода Антон еще как-то с грехом пополам проходил в школу, но после второй четверти его пришлось забрать. Учительница жаловалась, что мальчик не понимает, зачем он здесь и чего от него хотят. Только сидит, напевает что-то себе под нос, и нет ему никакого дела до того, что происходит вокруг. Это мешает заниматься другим детям, и они уже стали осознавать, что Антон Рябов не такой, как другие, и начали дразнить его. А это чревато.

– Вы его в спецшколу отдайте, – посоветовала завуч. – Там и педагоги специально подготовленные, и занимаются с такими детьми по особой программе.

Разумеется, в семье все были только возмущены подобным предложением. Да как же это отдать сына и внука, такого одаренного мальчишку, учиться вместе с умственно неполноценными детьми? Это же станет огромной психологической травмой для него! Поэтому решили, что оформят домашнее обучение и первые несколько лет станут заниматься с Антошей дома, сами, по очереди. То Ольга, то Илья, но больше всего, конечно, бабушка – музыкой. А потом, ближе к старшим классам, видно будет. В конце концов, можно и учителей на дом приглашать.

Что же касается общения с другими детьми, то и эта затея провалилась. Антошу чуть ли не силком выводили во двор или звали в гости ребят, чтобы он побыл с ними, – но каждый раз это общение заканчивалось очень быстро, едва начавшись. По мнению Антона, он поступал так, как хотел, как считал правильным. Но дети не понимали его или обижались.

Играть с Антоном было невозможно – он не признавал никаких правил. «Так нечестно! Он жухала!» – возмущались мальчишки и девчонки, когда Антоша, который водил в прятки, вдруг открывал глаза, хотя должен был, зажмурившись, ждать, пока остальные попрячутся.

– Но я же никого не обманываю, почему нечестно? – оправдывался позже Антон перед братом. – Все видели, что я открыл глаза. Мне же интересно было посмотреть, как они прячутся!

– Понимаешь, Антоха, у каждой игры есть правила, и играть нужно по правилам, – пытался растолковать брат.

– А что такое правила?

– Ну, как бы это тебе объяснить… Когда надо играть только так, а не по-другому.

– Но зачем же играть так, как неинтересно? – Антошка никак не мог взять этого в толк. – Ведь так интересно смотреть, как все разбегаются в разные стороны… Знаешь, это как музыка. Сначала фа-мажор две четверти, потом перейдут в четыре, и рефреном – четкое прыгающее стаккато…

– Ну, опять оседлал своего конька! – отмахивался брат.

Так все вернулось на круги своя. Взрослые оставили Антошу в покое, перестали требовать от него, чтобы он играл с другими детьми. А он был только рад этому. Антону не нужно было общество, он с куда бо́льшим удовольствием проводил время в одиночестве, за инструментом или сидел за шкафом, где никто не мешал ему думать и слышать растворенную в пространстве Музыку. Музыка стала его лучшим другом и единственным языком, на котором он мог говорить без опаски быть непонятым.

Когда к Назаровым приходили гости, бабушка Татьяна с гордостью демонстрировала Антона, начинающего талантливого музыканта, которого она учила и воспитывала сама. Психолог, наверное, сказал бы, что успехи внука стали для нее своеобразной компенсацией за педагогическую неудачу с дочерью. Игра Антона неизменно приводила и хозяйку, и гостей в восторг, хотя репертуар юного исполнителя становился год от года все более неожиданным. С возрастом Антоша стал относиться к музыке более избирательно, ему нравились мелодии не столько классические, сколько необычные. Он напряженно вслушивался в льющиеся из колонок канонические симфонии и сюиты. Что нового звучит в этой музыке, чем она оригинальна? Если ответом было «ничего», то Антон откладывал пластинку или кассету без сожалений и больше об этом произведении не вспоминал. Но так как музыка, кроме языка его души, была языком общения с окружающими, Антон снисходил к вкусам публики. В считаные минуты он мог подобрать на слух какую-нибудь мелодию, напетую гостем, и сыграть красиво, без помарок, импровизируя на ходу. Восторг гостей, их искренняя радость для него стоили того, чтобы возиться с этим… с тем, что они считали музыкой. А уж как бабушка им гордилась! У нее сияли глаза, расправлялись плечи, как будто даже морщины на лице разглаживались. Для любимой бабушки, чтобы доставить ей такую радость, Антон был готов пойти и не на такое. Слушая, как играет внук, Татьяна Сергеевна забывала обо всем на свете. А остальные старшие члены семьи печально переглядывались. Да, конечно, это очень хорошо, что Антоша так любит музыку, что он настолько одарен… Но ведь, чтобы стать профессиональным музыкантом, надо учиться не только у бабушки. Нужно окончить музыкальную школу, училище, консерваторию – без этого музыканта никуда не возьмут на работу. А без работы как же можно прожить? Дед не вечен, да и родители тоже… Что будет с Антошкой, когда их не станет? Ответа на этот вопрос не имелось, и потому им старались не задаваться. По крайней мере, друг с другом этот вопрос члены семьи не обсуждали.