Человек знания. Здесь было высшее Я (сборник)

Но тут важно иметь в виду, что в данном процессе самопознания себя как Духа нет конечной цели. Это погружение в бесконечность, осознание себя бесконечностью все в большей степени, и в происходящем все меньше нашего привычного «Я», или эго, вплоть до полного его исчезновения. Важно освободиться от концепции конечной цели, полностью отдаться бесконечному процессу или встать на Путь с сердцем, движение по которому доставляет подлинную радость и проявляет истинную сущность. Осознанность – то, что делает процесс осознанным. Нам может сниться, что мы медитируем, но когда мы осознанно делаем то же самое, это придает практике подлинную реальность.

Часто осознанность подменяется какими-то автоматическими реакциями или алгоритмами. Например, сейчас техника дошла до такого уровня, что создаются компьютерные программы, способные обыграть в шахматы чемпиона мира. То есть алгоритм настолько совершенен, настолько хорошо имитирует сознание, что даже превосходит своего создателя в исполнении последовательности операций при игре в шахматы. Однако это всего лишь имитация, но не осознанность. Бывает так, что человек настолько невежествен, что считает сознание всего лишь набором алгоритмов. Но осознанность – не алгоритм, а источник всех возможных алгоритмов, нечто качественно иное. Это источник миров, в том числе миров наших сновидений. Да и то, что мы называем объективной реальностью, в индуизме именуется не иначе как сон Брахмы, то, что родилось из его сознания.

В медитации мы не засыпаем, но, наоборот, еще сильнее пробуждаемся. Уходим от бесконечного творения все новых и новых алгоритмов, или миров образов, различных снов и представлений, и достигаем состояния чистой осознанности, в которой проявляется более полное знание нашей истинной сущности. Можно сказать, в спокойном уме, как в идеально гладкой водной поверхности, почти без искажений отражается небо нашей истинной природы. Таким образом, в медитации мы достигаем не засыпания, но все большего возрастания осознанности, все большей пробужденности и выхода за пределы обусловленности формами и органами чувств.

4. Намерение. Намерение, или мотивация, – это то, что выдает первичный импульс и задает процессу направленность. От него очень сильно зависит результат. Главное и единственно верное намерение для начала практики и правильного ее течения – это намерение достичь Духа. Просто достичь высшего «Я» – не для чего-то, а ради него самого. Но поскольку Дух вне форм, и вообще неизвестно что это, мы его никак не представляем. Есть в русских народных сказках последний самый сложный подвиг, который должен совершить богатырь: пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Это прямое указание на высшее «Я», Дух, не имеющий формы, который в некоторых интерпретациях данных сказок находится за границей мира живых и мертвых, за рекой Смородиной, разделяющей эти миры. То есть намерение в данном случае должно быть непреклонным, лишенным каких-либо образов и сходным с готовностью умереть, полностью сдаться на волю Духа ради него самого. Не ради того, чтобы стать лучше, не ради того, чтобы стать сильнее, не ради того, чтобы стать счастливее, не ради чего-то иного, кроме самого Духа, полного его осознания как себя, и растворения в этом осознании отождествления с человеческой личностью.

Сформировать правильное намерение с самого начала практики очень трудно, почти невозможно. Например, человек принял, как ему кажется, решение достичь контакта с Духом, осознать его ради самого этого факта. Но в действительности, где-то подсознательно, он ждет удовольствия. Есть скрытое убеждение, что Дух – источник только удовольствия. Да, есть в этом и кайф, когда достигаются глубокие состояния, но не только. В итоге получается, что человек стремится не столько к Духу, не имеющему формы, сколько к удовольствию.

В итоге это вносит искажения, и когда вместо удовольствия во время проработки блоков после периода кайфа человек получает напряжение и болезненные трансформации, его вера может пошатнуться. Но всегда в такие моменты есть выбор: принять, что Дух – не только удовольствие, а удовольствие и страдание – лишь преломления его присутствия через наш ум, либо продолжать стремиться только к удовольствию в понятном смысле. Если мотивация не меняется, то практика либо прекращается, либо человек может много лет топтаться на месте, так и не сделав следующий шаг, но пребывая в иллюзии, что движется по Пути.

Подменой истинного намерения может быть какая угодно идея, и эти идеи могут быть столь тонкими, что не сразу можно их соотнести даже с нашей жизнью. Намерение в данном случае – это постоянное преодоление иллюзий, способность пройти сквозь них, повинуясь глубинному зову, сродни инстинкту, готовность расстаться с самой главной: иллюзией своего отдельного «Я».