Человек звезды

— Ты спрашиваешь, кто я такой? Я работал в Институте Победы, и моим вероучением было благоговение перед жизнью. Я занимался молитвенными практиками, позволяющими добывать Свет. Я работал в отделе, изучавшем проблему бессмертия, ибо религия Русской Победы, философия Русского Чуда основаны на идее бессмертия, которое превратит Вселенную в ослепительный сад. Несколько поколений, сменяя друг друга, работали в Институте Победы. Немало исследователей погибло во время испытаний новых материалов, новых видов топлива, новых аппаратов. Так погибла моя жена. Несколько испытателей, перемещаясь во времени, ушли в прошлое, да так и не вернулись, погибли на Куликовом поле или на льду Чудского озера. Были такие, что не выдержали ослепительного горнего Света и духовно ослепли, стали блаженными. Другие ошиблись траекториями и канули в «черных дырах». Но главную опасность составлял наш стратегический противник. Американцы вычислили существование Института Победы. Пытались найти его расположение, устраивали охоту за испытателями, и несколько замечательных исследователей погибло от рук американских агентов, в том числе великолепный знаток русских волшебных сказок, написавший работу о Жар-птице, как о русском образе рая, древнем представлении русского человека о коммунизме. Но институт уцелел, спрятанный в толщу военно-промышленного комплекса, пока во времена горбачевской перестройки генсек-предатель не выдал американцам места расположения института, списки сотрудников, перечень научных исследований. Мы предчувствовали катастрофу, торопились завершить строительство звездолетов, и когда был разгромлен ГКЧП и над Кремлем опустили красный флаг, мы оказались во всеоружии. Здесь, в городе П., находилось головное предприятие, где создавались звездолеты и работала гвардия Света. За несколько дней до приезда американцев, которые рвались в наш секретный научный центр, три космических аппарата были доставлены по лесной бетонной трассе к этому полю. Я хотел улететь вместе со всеми, но мне приказали остаться. Я должен был ждать, когда мои товарищи, улетавшие в созвездие Льва, завершат свои работы и по моему сигналу вернуться на Землю. Чтобы сгинула Тьма и восторжествовал русский Свет. Здесь, на Земле, их прилет должны подготовить праведники, сохранившие в своих душах образ Божий, которые испытают муки ада, но не отрекутся от этого образа. «Претерпевших до конца Победа» — это и есть русское преображение и Русское Чудо. Я проводил в небеса звездолеты, летавшие со скоростью мысли. За ними протянулся шлейф волшебных цветов, и в небе долго трепетали три серебристых облачка. И отправился обратно в город П., выполнять наказ моих небесных товарищей. Теперь ты знаешь, кто я такой.

— А я вот кто такая!

Вера легко вскочила, покинула прозрачную тень и скользнула под солнце, которое охватило ее, стеклянно зажгло ее волосы, воспламенило шелковое платье. Она шагнула в цветы, в их фиолетовое, ало-золотое волненье. Плеснула руками, затрепетала длинными пальцами и полетела, не касаясь земли, закружилась среди цветов, превращаясь в шелковый вихрь. Садовников ей любовался, читал солнечную бегущую надпись, которую она оставляла в своем полете. В бессловесном танце она говорила ему: «Я прекрасна». И он обожал ее плещущие руки, ее стройные пляшущие ноги, ее прекрасное лицо, на которое вдруг падали черные стеклянные волосы, а потом ее пунцовые губы снова улыбались ему, и смотрели обожающие, полные солнца глаза. Она говорила ему: «Я люблю тебя». И танцуя, целовала его, обнимала, клала ему на грудь голову, и они скрывались под покрывалом цветов, и полевая птица тихо свистнула над ними, прозрачная от лучей. Она говорила: «Ты герой, бесстрашный воин, творец!» Боготворила его, увенчивала венком из волшебных цветов, и он принимал ее восхваления, был исполнен сил, был готов продолжать свои странствия к голубой звезде, веря в неизбежность победы. Она говорила: «Посмотри на меня. Я дарована тебе судьбой. Нам уготовано счастье, мы будем с тобой неразлучны». И он читал летучую надпись с дивной буквицей, которую украшали цветы и травы, стрекозы и бабочки, и его ненаглядная танцевала среди трав и цветов.

Глава двадцать третья

В железном ангаре, где прежде размещалась авторемонтная мастерская, полицейский полковник Мишенька разминал усталые мускулы, приседал, нагибался, делал взмахи руками. Молчаливый араб с фиолетовым лицом и черными кудрями устанавливал на замызганном полу стол, два стула. Принес ведро с водой, в которой плавал алюминиевый ковшик. Среди верстаков с тисками, лебедок с цепями, обрезков железа и масляной ветоши сновали красные деревянные гномы, проворные роботы. Гремели металлом, раздували паяльную лампу, ворошили горящие угли в жаровне. Полковник Мишенька снял форменный китель с погонами, повесил на спинку стула и, оставшись в одной рубахе, обратился к арабу:

— Ну что, Ахмед, давай сюда первого.