Человеку нужен лебедь

Трезор поднимет голову, потянет носом воздух и, медленно шагая, побредет в камыши. Будим почешет лапой шею, освобожденную от ошейника, настороженно застынет на минуту, прислушиваясь ко всем шорохам в зарослях, выбирая тот, единственный, который ему нужен, чтобы идти на него. Барс уставится на хозяина, завиляет хвостом, ожидая приказания, а Звонок, тонко повизгивая от радости, что сейчас побежит искать зверя, теранется о ногу хозяина и рванется от него.

Ждать охотникам долго не приходится — десять-пятнадцать минут. Но ожидает каждый по-своему.

Председатель колхоза Орешин — толстый, низенький, с неяркими серыми глазами и большим носом — напряженно сжимает ружье и вздрагивает при каждом громком треске в крепи. Кивает на него и насмешливо улыбается Осетров, озорной огонек вспыхивает в его карих глазах, ему хочется подначить председателя, недолюбливает бригадир рыбачьей тони председателя и за шумоватый характер, и охотника в нем не уважает. Тыщенко сосредоточен, весь превратился в слух, даже шею вытянул и глаза зажмурил. Недалеко раздается глухой голос Трезора. Откуда-то со стороны к нему устремляются, редко лая, Будим и Барс. Звонок, часто и звонко гавкая, выскакивает из зарослей, прижимается к ногам Владимира Ивановича. Тыщенко еще больше вытягивает шею, широко раскрывает глаза, сердито отшвыривает Звонка, тихонько шагает вперед. Осетров кидается в чашу. Орешин нерешительно переступает с ноги на ногу, настороженно слушает.

Вся свора уже лает на одном месте, потом голоса начинают быстро удаляться и вскоре затихают недалеко. Возвращается разгоряченный Осетров, виновато смотрит на Тыщенко. Тот, качнув толовой, с сожалением чмокает губами, вздыхает:

— Мат-ка!

Дикая свинья никогда не обороняется. Поднятая с лежки, не имея клыков, она спасается бегством, быстро уходит от своры.

— Говорил, надо идти дальше, — недовольно ворчит Орешин, хотя раньше ничего подобного не говорил, и сдвигает на затылок шапку. На лоб падают черные жесткие волосы. — Говорил же, знал же!

— Ферапонт Сазоныч, по-моему, ты все время молчал, — усмехается Осетров.

— Вчера говорил! — язвительно отвечает Орешин, поправляя на поясе большой охотничий нож, придающий охотнику устрашающий вид. — Теперь, пока дождешься собак, глаза на лоб повылазят.

— Это же не твои дворняги, — бросает Осетров.

— У тебя не лучше!

Тыщенко осуждающе смотрит на них: разве можно на охоте спорить? Он поджимает нижнюю губу и пронзительно свистит. Через несколько минут начинает приближаться треск в камышах. Первым выскакивает Звонок, потом Будим. Высунув голову из зарослей, смотрит на охотников Барс. Трезора не слышно.

И неожиданно почти совсем рядом частый, злой лай Трезора. Свора бросается к нему, начинает метаться на месте, радостно лая.

— Ка-бан! — рявкает Тыщенко и бежит в чащу.

Осетров первым выскакивает на полянку. Посреди нее на высокой из накошенного камыша лёжке сидит кабан. Резко водя из стороны в сторону длиннорылой мордой, он не спускает злых глаз с Барса, сердито и угрожающе клацает челюстями. Взблескивают большие белые клыки.

Звонок с разбегу влетает в лёжку позади зверя. Тот резко вскакивает. Звонок прыгает от него, в воздухе переворачивается через голову, шмякается о землю, вскакивает на ноги и еще азартнее облаивает кабана.

Осетров вскидывает ружье, но зверь стоит к нему головой, стрелять почти бесполезно — лобовая кость кабана очень толстая, пуля может срикошетить.

Зверь увидел охотника, прыгнул из лёжки. В два прыжка пересек полянку и скрылся в зарослях. Свора азартно метнулась за ним.

На обширной поляне Будим догоняет кабана, сзади хватает его волчьей пастью за ляжки. Зверь крутнулся, сел, защищая уязвимое место. Быстрый Звонок, разгоряченный погоней, увидя кабана, падает на зад, стопоря ход. Кабан кидается на него. Звонок прыгает в сторону, увертывается от сверкнувшего вблизи клыка. Но сзади зверю вгрызаются в гачи Барс и Будим. Оставив убегающего Звонка, кабан бросается за Барсом. Тот на мгновенье оглядывается, чтобы сориентироваться, запутывается в подмятых камышинках, спотыкается и в ту же секунду, страшным ударом клыка распоротый чуть ли не пополам, взлетает в воздух. Зверь, свирепо сопя и клацая мощными челюстями, застыл на месте, поводя налитыми дикой злобой глазами, ждет нового нападения. Свора окружила его со всех сторон, бросается на него.

На поляну выбежал Тыщенко. Вскинув ружье, стреляет. Раненый кабан прыгает вперед, подминает под себя замешкавшегося Звонка, тот жалобно визжит под огромной тушей, раздавленный. Зверь вскакивает на ноги, разворачивается волчком, стараясь сбросить вцепившегося в него Будима. Разъяренный, тот не отрывается, и кабан вновь плюхается на зад. Трезор наскакивает на него, цапнув за ухо, мчится к показавшемуся на поляне Орешину, увлекая на него зверя. И кабан кидается вдогонку.

Орешин, видя только разъяренного зверя, не целясь бьет в него. Пуля перебивает заднюю ногу кабану, но и на трех ногах он стремительно приближается. Забыв о втором заряде, Орешин, убегая, кричит что есть мочи:

— Стре-ляй! Стре-ля-ляй!