Челтенхэм

Не было никакого подготовительного периода знакомства и ухаживаний. Они совпали сразу и без колебаний. Сходили на какую-то выставку, Диноэл что-то рассказал, что-то показал, Черри зашла к нему в гости, да так там и осталась. Была ли это любовь? Со стороны Черри – несомненно, она была раз и навсегда потрясена личностью Дина, была убеждена, что ей несказанно повезло в жизни, и это убеждение сохранила до последнего дня их отношений. Диноэл же был вполне доволен, старался соответствовать в пределах своего тогдашнего эгоизма, принимал все уступки Черри как должное и ничуть не возражал против роли Юпитера, которому позволено то, что не позволено быку. А через несколько лет он вообще не мог себе представить жизни без Черри и был готов потешаться над любым другим устройством семьи. Ни малейших противоречий в интересах не было, и, хотя разные казусы случались, за все двенадцать лет совместной жизни даже в самых пиковых ситуациях не приключилось ни одной ссоры.

Это был дурной симптом – давление надо стравливать понемногу, не дожидаясь, пока разорвет котел, к тому же ссора – неотъемлемый элемент общения и узнавания друг друга, но в ту пору Дин этого не понимал.

Как бы то ни было, они слыли образцовой парой. Черри приохотила его к долгим прогулкам – в том числе и по Институтскому парку, который, как казалось Дину, он изучил до последнего куста, они исходили все заповедники в ближних и дальних окрестностях, добравшись даже до Баварского Леса, где у них появились любимые места. Черри приучила его к разным бесхитростным развлечениям вроде настольных игр или запуска воздушного змея и, кстати, войдя в шальную компанию контактерского спецназа, имела там шумный успех. К тому же целых двенадцать лет ему не надо было думать, какие брюки взять с собой в отпуск и как одеться на официальный прием.

Он много раз возил ее на Тратеру, вместе они объездили всевозможные моря-океаны (кстати, именно благодаря Черри Дин, человек до мозга костей сухопутный, узнал притягательную силу морской стихии), и как-то однажды, на прогулочной тропе над вечерним заливом им встретилась парочка – старик и старушка, седые, но вполне бодрые, шедшие им навстречу.

– Слушай, это мы! – восхищенно прошептал Дин. Черри лишь стиснула его руку – она и сама так думала, и никаких сомнений у нее не возникало. Тогда им обоим казалось, что они знают свою прекрасную и безмятежную жизнь на много лет вперед.

Но нет. Не вышло. Жизнь, в отличие от кино, не останавливается на хеппи-энде. Она останавливается в другом месте. С чего же все пошло? Для Черри закончились времена учеников, рисовавших на оборотной стороне обоев, и инсталляций, сооруженных из картона, который они с Дином, давясь от смеха, сложным путем выкрадывали с центральной городской свалки – однажды угодили под включившийся конвейер, то-то было приключение.

Черри наконец заметили. Ее пригласили в одну фирму, затем – в другую, при одном названии которой у знатоков на некоторое время с лица исчезала всякая мимика, затем она вошла в рейтинг. Пусть пока не в первую десятку, но все равно – талант и все то же стоическое упорство сделали свое дело – как дизайнера ее начали приглашать к себе люди с именами из глянцевых журналов. Деньги и положение отличались от прежнего как небо от земли, и с какого-то момента следование приоритетам Диноэлова вкуса перестало быть главным делом ее жизни. Площадь территории вседозволенности под названием «Диноэл Терра-Эттин» начала потихоньку сокращаться.

Но дело, разумеется, не в деньгах. Новая работа дала ей власть, к которой у Черри не было никакого иммунитета, и вот тут начали открываться вещи, которых прежде никто себе представить не мог. Начальником Черри оказалась жестким и нетерпимым, а ее непоколебимая уверенность (по примеру Юлия Цезаря), что любая проблема может и должна быть решена уже в самый момент возникновения, стала бичом и проклятием для подчиненных. Вирус лидерства, всегда живший в ее крови, вдруг фантастически размножился, заполонил собой все пространства, какие можно, и начал потихоньку просачиваться куда нельзя.

На первых порах у Диноэла на все происходящие изменения просто хватало юмора. Потом он пытался осторожно объяснять, что дом и работа – разные понятия. Черри соглашалась, но заложенная в ней когда-то все того же старинного образца закалка против любых внешних влияний плохо поддавалась Диноэловым увещеваниям. Времена поменялись. Возможно, в каких-то вопросах их семейной жизни, которых Дин попросту не замечал, у нее иссякло терпение. Возможно, круг новых знакомств, уводивший ее из дома, переставил акценты в ее миросозерцании. В любом случае Диноэлу все меньше нравилось терпеть чье-то командование еще и у себя на кухне.