Челтенхэм

Вот теперь плащ. Диноэл включил компьютер и принялся разбирать пестрые гроздья разъемов и контактов. Плащ этот был не плащ, а в буквальном смысле дом родной – комплекс индивидуального жизнеобеспечения. Как только освоение того, что романтично именуется Внеземельем, перестало быть героической экзотикой и превратилось в повседневную рутину, на свет явилось множество до той поры не существовавших технических проблем, которые незамедлительно породили целую индустрию, во многих аспектах весьма и весьма любопытную. Планеты разные, и техника для них тоже требуется разная, но принцип один – обеспечить контакт и при этом контакте умудриться сохранить человеческую жизнь. Коммуникационная амбразура из шутки превратилась в конкретную конструкторскую задачу, и на различные типы таких амбразур были взяты тысячи патентов. Во главе угла встала многофункциональность. На Земле, разумеется, тоже не худо иметь некий универсальный инструмент, но если его нет, всегда можно что-то заказать, куда-то съездить и привезти. Но теперь люди добрались до мест, откуда ехать за стамеской другого размера выходило далековато и дорого.

Первое – плащ (на вид длинный суконный, не то балахон, не то ряса невнятного цвета с капюшоном) предохранял владельца от многих чисто физических неприятностей – от лютого мороза до артобстрела и радиации. Второе – обладал некоторыми эльфийскими свойствами, то есть достаточно разноплановыми маскировочными эффектами. Но самое главное, что одеяние это было полевым реактором-синтезатором. Имея под рукой – в горах ли, в лесу ли, на болоте – минимум сколько-нибудь подходящей субстанции, разведчик-диверсант мог сколь угодно долго не бояться ни голодной смерти, ни отсутствия снаряжения. Впрочем, материалы для стандартных оружейных программ – концентрированные брикеты в облегченной гелиевой упаковке – Диноэл носил на себе в виде старинного наборного пояса из тусклого серебра, так что, не дожидаясь, пока плащ «переварит» полтонны, скажем, суглинка, он мог в пять минут вырастить себе пулемет с трехсотпатронной лентой. Имелась и такая немаловажная деталь, как своеобразная подвижная амбразура, наследница «односторонней мембраны», никак не определимая снаружи, но позволяющая палить практически чем угодно изнутри и блокирующая любые попадания извне. Ко всему прочему, комплекс заключал в себе целый полевой госпиталь весьма высокого уровня, с хирургическим и инфекционным отделениями. Плащей этих существовало множество модификаций, были сверхмощные универсальные монстры с бессчетным набором функций, встроенным интеллектом и экзоскелетом для различных силовых трюков, но Диноэл предпочитал достаточно древнюю двести одиннадцатую модель. Дело было не только в том, что он, как старый мастер, не желал изменять привычному испытанному инструменту в угоду всяким новомодным штучкам. Во-первых, он здраво рассудил, что для Тратеры особенных чудес не нужно, во-вторых, действительно, надежность и безотказность двести одиннадцатого вошли в поговорку, в то время как разные шестисотые и семисотые обожали время от времени поклинить и поглючить, самое же главное – Дин всегда мог прозвонить знакомые схемы и убедиться, что нет никаких подсаженных датчиков и индикаторов и его походное убежище не выполнит данный с неучтенной орбиты приказ уничтожить владельца.

Как раз этим он сейчас и занимался. Подсоединив контакты и предоставив двум искусственным интеллектам выяснять, не завелся ли у них где незваный гость, Диноэл принялся отбирать необходимые походные мелочи. В голове у него, словно трехмерная модель на мониторе, крутился план будущих действий. Выглядел этот план незамысловато: в Институте делать больше нечего, там все ясно, надо срочно закончить дела, исчезнуть из поля зрения бдительного ока Джона Доу (Диноэл поджелудочной железой, прямо-таки островками Лангерганса чувствовал постороннее внимание), где-то в безопасном месте отлежаться, отоспаться, прийти в себя, еще раз все обдумать, взвесить все «за» и «против» и принять решение. Незачем обманывать себя, он догадывался, каким будет это решение, но и понимал – не зря Скиф столько лет вколачивал в него грамоту их ремесла – измотанность, недосып, гнев, раздражение и ворох до конца не осмысленных новостей – плохие советчики в выборе судьбы.