Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь (СИ)

Бартон улыбнулся, когда понял, что, наконец, может уделить внимание тому, что на его девушке надето. А именно её футболке с надписью “Человечество должно положить конец войне, иначе война положит конец человечеству”. Точнее, на его футболке, которую она надела. Он раньше не очень понимал, что такого в девушках, которые носят одежду своих мужчин. Прошлые его подружки тоже носили его рубашки, когда просыпались с ним утром, но на Ал это смотрится… Так привычно и уютно. Глядя на то, как она поправляет растянутый ворот, или подворачивает рукава, он думает, что это даже сексуально. Не в смысле, что он хочет содрать с неё эти вещи, совсем нет. Клинту хочется провести по ткани рукой, находя под застиранными складками её силуэт, мягкие формы (у угловатой прежде Ал такие уже есть), удивительные округлости, на которые так правильно ложится ладонь. Ещё в нём удовлетворённо урчит чувство собственности. Алиса носит его одежду, она признаёт его своим близким и родным, разделяет с ним не только жизнь, но и все вещи в ней. Она признаёт его власть над ней, его покровительство и признаёт свою зависимость от него. В порыве откровенности, Шутер как-то призналась, что у него потрясающие глаза, необыкновенные, гипнотические, лишающие воли. Что едва взглянув на него, она поняла, что пути назад не будет, что она просто обязана подчиниться ему. И она боялась этого, боялась того, как он ломает все её устои, перекраивает её жизнь легко, будто это ничего не стоит. Клинт знает, что это звучит немного странно, но ему нравится. Он ни словом не солгал Бобби. Он хочет делать то, что раньше считал глупым и бессмысленным. Он хочет жить.

Алиса неожиданно позвала его и кивнула на кровать.

- Ложись, я хочу осмотреть твою рану, - серьёзно произнесла она, вставая коленями на покрывало.

На мгновение мелькнула мысль о том, что нужно отшутиться, но по сурово сдвинутым бровям он понял, что она всё знает, и его отговорки только усугубят положение. Тем более что она подтвердила его опасения, добавив:

- Да, я о них знаю. Если ты забыл, то напоминаю. Я чувствую перепады температур. И человеческого тела это касается в первую очередь. Поэтому, пожалуйста, будь послушным человеком и дай мне посмотреть, я беспокоюсь.

Бартон безропотно ложится, приподнимает футболку, обнажая только что смененную повязку на животе. Он почти не чувствует, как она осторожно отклеивает пластыри. Он чувствует только, как Ал вздрагивает, когда видит толстые нитки и воспалённую по краю шва кожу. Она ненадолго уходит за аптечкой и переделывает повязку, заменяя своей. Затем просит перевернуться на живот. И теперь Клинт ждёт и паники, и ругани, потому что повязку там он не менял уже два дня, и ему даже не хочется думать, как она выглядит. Пальцы Алисы, кажется, холодеют сильнее, по крайней мере, у него такое ощущение, будто его касаются нетающим, липким от низкой температуры льдом. Она напряженно молчит, обрабатывая рану. Щиплет. Трудно убираются слои бинта, значит, всё же раскровилась. Кажется, девушка даже не дышит, и остаётся только гадать, о чём она думает. Алиса заканчивает с повязкой, и Клинт садится на постели, откинувшись на спинку, подложив под спину подушку.

- Ты ничего не скажешь? – вкрадчиво спрашивает он, ошпариваясь об холодный взгляд.

- Ты сам всё знаешь, - отрезает она, прибираясь.

- Я не хотел, чтобы ты волновалась.

- Мне снится это иногда, - будто невпопад отвечает Ал. Но по тому, как она потирает запястье, он понимает, о чём идёт речь.

- Что ты видишь? – Клинт притягивает её к себе, сажает на колени, переплетает их пальцы, будто оплетая паутиной и удерживая её этой нехитрой связкой, которая крепче стального каната. Клинт хочет напомнить, что она не запоминает то, что творит, когда краснеют глаза, а ярость зашкаливает до предела. Но вспоминает сам: даже если Алиса не помнит, помнит то, что сидит внутри нее. Помнит та красноглазая тварь, которая беспокоит по ночам, подбрасывая картинки ужасающих сцен. - На что это похоже? - шепотом, чтобы не спугнуть. Они сидят так близко, и этой близости предает интимность то, что Шутер говорит о своих проблемах, тревогах и сомнениях.

- На Ад.

Даже не важно, что именно ей приснилось. В её жизни достаточно таких эпизодов - бессмысленно кровавых, жестоких, беспощадных. Она закрывает глаза и порывисто обнимает его.

- Не знаю кому и что ты пытаешься этим доказать, - шепчет она и её голос путается в волосах, стекает по шее, прикасается к чувствительной коже за ухом, - но не надо. Я не смогу еще раз.

- Сможешь, - возражает Клинт, проводя пальцами по выступающим позвонкам. - Тогда смогла и сейчас сможешь.

- Дурак, - горько усмехается она, мелко и часто целуя в шею. - Тогда была не жизнь. Видимость. Фикция.

- Сейчас у тебя будет больше возможностей справиться.

- Нет. Я не хочу. Я не настолько сильная. Если бы это была я, что бы ты сделал?