Чем заканчиваются все дороги? (СИ)

Почему-то Алиса стала все чаще задерживаться на работе. Просто так, безо всякой причины. Начала придумывать себе дела, по которым ей нужно было съездить к родителям, за 130 километров. А приходя все-таки домой, в вожделенно безмолвную квартиру, почему-то все чаще и чаще захватывала с собой пиво даже в будни, и захватывала его все больше и больше. И пришел день, когда, отмокая после очередного похмелья, не в силах выйти на работу раньше, чем в обед, Алиса спросила себя как бы между прочим: «А вот интересно: я уже алкоголик или еще нет?»

Ничем иным, как злым колдовством, Алиса не могла объяснить, почему ей так отчаянно не хочется идти домой в пятницу вечером. Почему ее больше не радуют идеально оштукатуренные стены и новый телевизор в гостиной… Она еще помнила, как, выбирая себе эту кухню, представляла, как станет в этой вот великолепной духовке запекать свиную шею, и никто потом не сожрет ее ночью, оставив в холодильнике грязную тарелку с сиротливым кусочком жира… Духовку она включила за все время только один раз – чтобы как-то утром разогреть пиццу.

И вот теперь Алиса, стоя у раковины, нехотя мыла посуду и думала о нескольких вещах сразу. О том, что сахар она опять купить забыла. О том, что за свет не плачено уже 2 месяца, и о том, что в последнее время у нее ноют зубы от созерцания каких бы то ни было счетов вообще. О том, что в машине пора менять масло, и что зимняя резина, лежащая в гараже, годится разве только на то, чтобы размотать ее и выкинуть под горку… О чем угодно, только не о том, о чем думать себе запретила.

О том, что ей скоро стукнет 30. Что нет решительно ни одной причины, которая могла бы заставить ее радоваться наступившему вечеру. Что даже встречи с приятелями давно похожи на плохую копию заезженного фильма, где все реплики известны наперед. Что она уже и забыла, когда по-настоящему чего-то хотела и чему-то радовалась. Что самым сильным переживанием за последние 5 лет ее жизни был ремонт.

Нет, думать об этом решительно было нельзя. Поэтому Алиса, оттирая очередную кастрюлю с прилипшими остатками пельменей, стала думать о том, а не пойти ли ей, например, по вечерам подработать в такси…

И вот тут, в этот самый момент, за ее спиной и раздался громкий не то хлопок, не то треск, а потом что-то обрушилось с тяжелым грохотом. Алиса подскочила, как лошадь от хлыста, разворачиваясь на месте и роняя кастрюлю на пол. И в ту же секунду ее схватили за горло. Разевая рот, как рыба, инстинктивно вцепляясь в руку, державшую ее железной хваткой, она только и могла, что, выпучив глаза, ошалело смотреть в нависающее над ней лицо.

В голове ее взмыл такой вихрь, что настоящему ужасу там пока места не хватило. Происходившее было так нереально, невозможно и дико, что Алиса просто таращилась в это лицо над ней и пыталась сипеть то, что в таких случаях сипел бы каждый: «От.. пу… сти… блять!..»

Хватка на ее шее слегка ослабла.

- Тихо, - сказал этот глухим голосом. – В доме есть кто-нибудь еще?

Алиса замотала головой.

- Вопить не будешь? – спросил этот. Алиса в ответ захрипела. Этот хмыкнул:

– Хотя, думаю, не будешь, – и убрал, наконец, руку с ее горла, отступая назад и окидывая кухню быстрым, цепким взглядом, об Алисе словно тотчас же позабыв.

Привалившись к стене, Алиса надсадно кашляла, пытаясь отдышаться. В глотке саднило немилосердно, гортань, казалось, размололо на кусочки. Колени дрожали. В голове было пусто и гулко. «Телефон, - подумала, наконец, она. – 112, кажется, надо позвонить…» Тут же в ее сознании, в абсолютной, шоковой черноте, возник образ сумки, где лежал мобильник. Сумка стояла в прихожей, куда попасть можно было только одним путем - через кухню и гостиную, где уже ходил этот, быстрый и легкий, деловито и без суеты заглядывая во все углы.

Спустя несколько невозможно долгих секунд Алиса, наконец, немного отдышалась и прохрипела не своим голосом, совершенно не думая, что говорит и какой вообще смысл имеют вопросы:

- Вы кто такой вообще? Что это за маскарад?..

- Какой там еще маскарад, - буркнул этот, открывая дверцу холодильника и уставившись на его содержимое с таким видом, будто ожидал там увидеть что-то совершенно иное.

– Это еще что?

- В смысле? – тупо переспросила Алиса.

Этот покосился на нее и поморщился, а потом безо всяких церемоний цапнул с полки бутылку молока, как-то странно, неловко свинтил крышку и принялся жадно пить.

Алисино сознание начало, наконец, догонять реальность – если, конечно, это была действительно реальность. Ибо в реальности, пятничным вечером, в кухне ее квартиры на пятом этаже старенькой «хрущевки», - в этой реальности просто никак не могло быть этой фигуры. Знакомой Алисе фигуры…