Чемодан. Вокзал. Россия

Мы перешли небольшой рукав реки по каменному мосту. Следом за нами приехал трамвай и, охнув на повороте, пополз в гору. Мы двинулись за ним. На задней площадке трамвая стоял, ежась, молоденький офицер без пальто и курил, щурясь на небо. Мы прошли мимо клуба, возле афиши которого о чем-то шушукалась компания девушек, по-видимому, старшеклассниц. В клубе давали каких-то «Змагаров», но девушки озирались на ту афишу, где было расписание танцев. Из длинного обветшалого и крашенного свежей серой краской двухэтажного здания под вывеской «Солдатенкино» вышли два тощих маленьких немецких солдата, почему-то с горбушками хлеба в руках. Мимо на мотоцикле с кареткой проехали еще два немца, они были с поднятыми меховыми воротниками и в меховых шапках, а поперек спины у каждого была винтовка. Серая вата туч висела прямо над домами.

Мы прошли квартал и свернули в сторону набережной. Следом за несколькими обычными губернскими домами появилась советской постройки вытянутая конструктивистская коробка в четыре этажа и без балконов, а за ней из-за деревьев выглянул небольшой, крашенный серо-салатовой краской, дореволюционный еще дворец. Мы прошли через заваленный нерасчищенным снегом пустырь, посреди которого, огороженная покосившимся заборчиком, стояла колонна, увенчанная двуглавым орлом, и вышли к желтому двухэтажному дому с балкончиком. Парадный подъезд как был заколочен всю советскую власть, так и оставался заколоченным, поэтому пришлось по навалившему за ночь снегу пробираться к черному ходу. Лестничная клетка была темная, с грязным полом в черно-белую шашечку, а нужная нам дверь была выкрашена густой зеленой краской, слезшей кое-где на углах. Я нажал вихляющую под пальцем кнопку звонка, и тот неприятно задребезжал.

Частный сыск – работа для разжалованных за пьянство или попавших под горячую и несправедливую руку нового начальства полицейских. Но старик пришел в дело с противоположной стороны. При царе, а потом при немцах он занимался тем, что выбивал из людей долги, ломал им конечности и следил, чтобы эту нехитрую работу выполняли его подручные. Название его должности могло не выдавать ничего опасного – коммивояжер магазина, торгующего товарами в кредит, новый помощник начальника охраны завода, где как раз началась забастовка рабочих, – но его ухмылка и тихий, всегда как будто издевающийся над собеседником голос выдавали его, конечно, даже перед самыми ненаблюдательными собеседниками.

В двадцатые, когда возраст уже стал давать о себе знать, он обнаружил, что все серьезные довоенные сыскные и охранные агентства куда-то из Варшавы испарились, и на их место выползла всякая мелочь со штатом из много о себе возомнивших поручиков в отставке. Тогда он и завел себе респектабельный офис с секретаршей, а со своими прежними заказчиками стал встречаться не в пустынном доке после заката, а с сигарой и у камина. Эта роль ему удивительно шла, со временем он весь ей отдался, и когда я его встретил, он уже был стариком. Выдавали его лишь оговорки давно знавших его людей и немногочисленные фотографии, которые я самовольно вытащил из запечатанного, предназначенного для сожжения вместе с другими ненужными вещами бумажного пакета в доме его умершей в 1938-м в дорогом варшавском доме престарелых матери. Он их, видимо, слал ей в Белосток первые годы в столице, чтобы показать, что хорошо устроился. А может, просто просил денег.

После трех звонков старик уже собрался было лезть в карман и проверять, та ли квартира, но тут в доме послышался топот, а потом дверь открылась. В проеме стоял толстый мужчина с гладко выбритыми, по-собачьи обвисшими щеками, аккуратно уложенными черными волосами и ужасно грустными глазами.

– Леонид Фомич, я полагаю, – сказал старик и протянул мужчине руку.

– Туровский, – дополнительно представился тот и сладко зевнул. – Очень приятно. Начальник полиции.

– Извините за опоздание, поезд задержался,– произнес старик, когда стало ясно, что мужчина сам не собирается никуда из дверного прохода уходить. – Вот наш маршбефель.

Туровский пробежался глазами по командировочному бланку старика, куда тот был вписан под ненастоящей своей фамилией, а я и вовсе значился как «и еще один человек».

– Никаких проблем. Я тут отлично устроился. Пока ждал вас, прикорнул, – он неопределенно махнул рукой внутрь дома, уступил нам дорогу, и мы вошли в квартиру, где едва сутки назад привлеченный приоткрытой дверь сосед прямо как был, с мусорным ведром в руках, со свисающими из-под накинутого на плечи пальто подтяжками, обнаружил два еще не остывших трупа.

2.