Чемоданное настроение. Сборник рассказов

И вдруг одна из веток качнулась надо мною сильнее обычного. Я надела солнечные очки и, притворившись спящей, начала наблюдать. Из густой листвы вдруг показалась сморщенная хитроватая обезьянья мордочка, а длинная мохнатая ручонка мартышки потянулась за орешком, сорвала его своими тоненькими пальчиками, поднесла на уровень глаз, близоруко оглядела и с чувством удовлетворения метко запустила прямо в меня. Так вот кто водил меня за нос!

Вид мартышки был настолько забавным, что я надела на себя маску жертвы, чтобы насладиться зрелищем. Мохнатое лукавое существо играло и получало явное удовольствие от своего превосходства. Через некоторое время бомбардировка надоела обезьянке, орешки сыпаться перестали. И я решила отыграться: плоды, собранные мною с земли, быстро и метко полетели в обратном направлении. Такого хода развития событий длиннохвостое существо совсем не ожидало. Старушечья мордочка удивлённо вытянулась, нижняя челюсть выдвинулась вперед, обнажив мелкие острые зубки, ручонки в панике схватились сразу за несколько веток, отчего дерево сразу закачалось сильнее. Затем зверёк издал пронзительный предупреждающий крик, злобно бросил в меня ветку и был таков.

Я подняла ветку и забрала её с собой в отель как подарок случайного знакомого, которого, наверное, обидела.

Пуаро

Мы познакомились в разгаре июля на берегу Средиземного моря в маленьком уютном отеле домашнего типа, расположенном в небольшом приморском посёлке Каллифея на острове Родос. Он гордо носил имя бельгийского сыщика – Пуаро, и был великолепен: черноглаз, с лёгкой сединой и гордой осанкой, своенравен и немного высокомерен. Будучи хозяином отеля, каждое утро он с важным видом обходил свои владения, с шумом ступая по россыпи опавшей за ночь нежно-лиловой бугенвиллии. Опавших цветов было столько, что они плотным ковром устилали весь внутренний дворик отеля, придавая ему неповторимое очарование. И как можно раньше, пока не пришла горничная и не смела огромной щёткой всю эту лиловую красоту, я спешила спуститься из своего номера на террасу, чтобы насладиться цветочно-кофейным утром.

Прошуршав по цветочному ковру с первой утренней чашкой ароматного кофе, я занимала моё обычное место в тенистом уголке дворика, пряталась за экраном ноутбука, изображая работу, а на самом деле… наблюдала за постояльцами отеля и, конечно же, за Пуаро.

– Пуаро, иди кушать,– произносила хозяйка отеля, гречанка с классической живописной внешностью, гордым профилем и пышной копной вьющихся волос, уложенных в правильную прическу. И толстый кот плавно курсировал к своей тарелочке, затем некоторое время принюхивался и медленно, вдумчиво начинал поглощать свой корм.

Не то имя кота, не то июльская жара, а может, уединённость отеля и скука, но что-то явно натолкнуло меня на игру в детектива: наблюдая за посетителями отеля, я строила в своём воображении предположения, кем приходятся друг другу гости, каким делом в своей жизни занимаются, о чём думают, мечтают.

Моё воображение подпитывал пейзаж ярко-жёлтого пшеничного поля, раскинувшегося между террасой отеля и берегом моря, искрившимся вдали. От отеля к морю вела деревенская полевая тропинка, проложенная ленивыми туристами прямо через колосившуюся пшеницу.

Одними из первых посетителей кафе отеля по утрам была одна пара. Молодой человек сразу привлекал внимание своим атлетическим сложением, светлым пучком длинных волос, собранных высоко на затылке и какой-то необъяснимой свободой в движениях. Своей поступью он напоминал кота Пуаро, стильная одежда подчеркивала красоту его фигуры, а лёгкий родосский загар придавал образу завершённость. По его рассеянности, несколько отстранённому выражению лица и неторопливым жестам было видно, что он скучал.

Его спутница была заметно старше молодого человека, но разница в возрасте лет в десять, может быть, пятнадцать, не делала её менее привлекательной. Дама была грациозная, утончённая, ухоженная, с определённым шармом небольшой усталости. Её глаза, окружённые чуть заметной сеточкой морщинок, излучали тепло и нежность. Ей было хорошо: это было заметно по умиротворённому выражению её лица, которое она доверчиво подставляла утреннему солнцу, в то время как её спутник заботливо наполнял для неё тарелку омлетом и цветными аппетитными овощами. Расположившись в плетёном ротанговом кресле, дама отбрасывала назад рыжеватые шелковистые волосы, закрывала глаза, раскидывала руки, подставляя солнцу точеные запястья в тонких серебряных браслетах.

Молодой человек приносил тарелки с завтраком, две чашки кофе, стаканы с апельсиновым фрешем, аккуратно расставлял всё на столе и легонько дотрагивался до её руки. Она вздрагивала, как птица, улыбалась ему лучезарно, оживлялась, поправляла волосы и усаживалась поудобнее, придвигая кресло к столу.

«Безусловно, это пара с довольно заметной разницей в возрасте, что часто можно встретить сегодня, – размышляла я. – Заметно, что их роман близится к закату, потому что молодой человек скучает. Вот только дама почему-то сохраняет душевное равновесие. Что же поддерживает её?»