Чемпион

— Уходи, я тебе сказал.

— Сам уходи. Что привязался?

В это время кто-то крикнул:

— Николай Трофимович идет!

— Становись! — скомандовал дежурный.

Садык успел погрозить Мурату:

— Ладно! Еще встретимся с тобой! Посмотрим!

XI

О новом увлечении Мурата узнал отец.

Рывком распахнув дверь директорского кабинета, Батырбай втащил к Токмолде Мурата.

— Что же это такое, товарищ директор? — говорил Батырбай в то время, как Токмолда, перематывавший до их прихода портянки, торопливо натягивал на ноги сапоги. — Что же делается у вас в школе? Посмотрите на нос мальчишки!

Нос был действительно не очень красивым: слегка рас­пух, одна ноздря, подбородок и губы испачканы кровью.

— Обмотали с вашим Садыком руки тряпками, за­брались в наш хлев и хлопают друг друга по носам, — рассказывал Батырбай. — Я их спрашиваю, что за драка, а они мне отвечают: «Игра». Да разве бывает такая игра? Учитель у вас есть по имени Николай. Это он их так учит, да?

Токмолда сразу не нашелся, что и ответить, а Батыр­бай продолжал возмущаться.

— Разве так воспитывают детей? Что это за игра? Семь моих предков не знали такой игры!

— Э-э, Мурат! — грозно сказал Токмолда и взглянул на мальчугана, шмыгающего носом. — Что такое?

— Мы просто играли, агай...

— Ах, играли! Уроки надо было учить, а не играть! — воскликнул Токмолда и обратился к Батырбаю. — Батеке, я вас давно хотел вызвать в школу. Ваш сын — легкомыс­ленный мальчик, и надо держать его построже. А с Нико­лаем Трофимовичем я сам поговорю. Верно вы говорите: он их всякой ерунде учит.

Когда отец с сыном вышли из школы, Батырбай про­молвил, сердито глядя на Мурата:

— Слышал, что сказал директор? Чтобы я больше не видел этого покуса-сокуса (так он называл бокс). Разо­шелся очень, слушаться перестал. Это что же такое?

— Спорт, жаке. Человек закаляется.

— А без этого нельзя закаляться? Нет? Попросил ты коньки купить — я купил. Лыжи просил — купил лыжи. И так уже по выходным дням мы тебя только утром и вечером стали видеть. Что тебе еще надо?

Мурат молчал, зная, что спорить с отцом бесполезно. Он шел и думал, как продолжать заниматься боксом, чтобы Батырбай об этом даже не догадывался.

* * *

В тот вечер, когда Батырбай приводил сына к дирек­тору и жаловался Токмолде на учителя физкультуры, Ни­колай Трофимович и Жолдыбек допоздна задержались в спортзале, развешивая недавно присланные из района плакаты.

За последний месяц Николай Трофимович успел многое сделать. Споря с Токмолдой немного утихли, занятия в секциях и на уроках шли успешно, тем более, что у Николая Трофимовича появился живой и деятельный помощник — Жолдыбек, в этом году закончивший педучилище.

Они стояли в физкультурном зале, когда хлопнула входная дверь и вошел Токмолда.

— Я приказываю распустить секцию по боксу! — сказал он и разрубил ладонью воздух.

— А что случилось? — встревожился Николай Трофимович.

— Разве это спорт? Это — ужас! — воскликнул Токмолда. — Ко мне без конца родители приводят окровавленных детей... Они не хотят больше пускать их в школу.

— О ком идет речь? — поинтересовался Николай Трофимович. — Чьи дети?

— Какая тебе разница — чьи?! Завтра тебя вызовут в соответствующую организацию, тогда узнаешь чьи. А секцию бокса с сегодняшнего дня  я распускаю!

Николая Трофимовича такой тон задел за живое.

— Секция бокса не будет распущена! — решительно заявил он.

— Что ты сказал?

— То, что слышали.

— У-у, — прорычал Токмолда. — Вот ты как?! Ну, хорошо... Ну, поговорим мы с тобой по настоящему. Или ты будешь работать в этой школе, или я! Я не потерплю!

— А вы не горячитесь! — оборвал его Николай Трофимович. — За свою работу я сам буду отвечать!

— Ты только за свою работу отвечаешь, а я — за всю школу! — Токмолда даже стукнул себя кулаком в грудь.

Оглянувшись вокруг, директор впервые заметил, как за эти несколько месяцев преобразился физкультурный зал, как здесь тепло и уютно. На чисто выбеленных сте­нах висели картины и плакаты, пол был чист. Токмолда прикоснулся было рукой к печке и обжегся: она была го­ряча, как огонь. Это ли обозлило Токмолду, или упрямство Николая Трофимовича вывело его из себя, но он повер­нулся и ушел, крепко хлопнув тяжелой дверью. Звякну­ли, задрожав, стекла.

* * *

Перед школой уборщицы пилили дрова, а Сайбек, опираясь на палку, наблюдал за их работой. Токмолда отозвал старика в сторонку.

— С сегодняшнего дня печку в физкультурном зале не топить! — приказал он. — Понятно?

Сайбек не стал спрашивать, почему. Он только по­корно кивнул головой.

XII

На другой день, войдя в физкультурный зал, Николай Трофимович сразу заметил, что печка не топлена. Он по­спешил отыскать Сайбека.

— Сяке! — обратился к нему Николай Трофимович. — В физзале сегодня печь холодная.

Сайбек сначала хотел показать, что ничего не знает об этом, и развел руками, но Николай Трофимович не отступал.

— У меня там сегодня урок. Затопите печь.

— Печь топиться не будет, — ответил тогда Сайбек.

— Как так? Почему?

— Директор сказал, нашальник сказал. Такой мне приказ дал.

В это время к школе подходил Токмолда. Николай Трофимович бросился к нему.