Чемпион

– Я зашла в подъезд, а следом забежал какой-то парень. Прижал в углу и приставил к горлу нож. Сказал, чтоб я молчала… До сих пор помню его глаза. Они были страшнее, чем нож. Он начал меня щупать… Не обыскивал, а именно щупал, за грудь и … там. А я стояла истуканом и тряслась. Думала, что он меня сейчас в подвал потащит или в лифт и там изнасилует. Подумала, что надо закричать, но не могла. Я такая трусиха! А он вдруг вырвал у меня из рук сумку и убежал. Я еще, наверное, целый час у стенки стояла и плакала, только потом в квартиру поднялась.

– Что было в сумке?

– Денег немного, косметика, проездной. И ключи. Мы с тетей на следующий день заменили замки, а ночью закрылись на цепочку и стул к двери приставили…

– В милицию не заявляла?

– Хотела, но побоялась. Я уже им звонить начала, но подумала: а вдруг они как-то узнают о том… Ну, про Валдиса и все остальное? Я по «02» звонила, меня там спрашивают чего-то, а я молчу. Они сказали: «Перезвоните, ничего не слышно». Я перезванивать не стала. Тетя, правда, говорила, что надо написать заявление, и я пообещала ей сходить в отделение, но никуда не пошла. А через день я узнала, что убили Никиту. И, знаешь, я как-то сразу поняла, что это все связано.

– Ты запомнила этого парня с ножом? Узнать его сможешь?

– Я его не разглядела, только глаза. Глаза у него были страшные, я их до сих пор перед собой вижу. Может, по глазам как-то узнаю? А еще, это я уже потом вспомнила, когда к тете Анне уехала, в тот день я несколько раз замечала за собой какого-то парня. Утром в метро его видела и после занятий, когда по магазинам ходила. Он мне несколько раз на глаза попадался, но я как-то не придала этому значения.

– Как он выглядел?

– Темноволосый, и куртка темная, с блестящими кнопками.

– Скажи, а он руки вот так не держал? – Я встал с дивана и изобразил, будто засунул руки в задние карманы штанов. С учетом моего голого вида это выглядело, наверное, не очень понятно. Инга внимательно посмотрела – кажется, совсем не на то, что я хотел продемонстрировать, и неуверенно кивнула:

– Кажется, да. Когда мы были в универсаме. Я повернулась, а он на меня смотрит. Отвернулся сразу, подошел к полке с консервами и стал смотреть на них, как будто выбирал. А чего выбирать, когда там только один «Завтрак туриста» с перловкой? И вот, когда он у полки стоял, то руки держал именно так. Да, по-моему, так!

Я лег на диван рядом с Ингой и накрыл нас солдатским одеялом, взятым из шкафчика Серого.

– Ладно, вернемся немного назад. Ты рассказала Никите про Холоновского и Мусу. Что было дальше?

– Дальше? Он заинтересовался этой историей. Сказал, что они что-то крутят и что их надо вывести на чистую воду. Но я не придала этому большого значения. Мне просто стало легче, что я с кем-то поделилась своими страхами. Знаешь, когда чего-то боишься, надо кому-нибудь об этом рассказать, и не так страшно становится.

– Не знаю. Если ты боишься, что тебя могут побить, то об этом точно никому не надо рассказывать.

– Почему?

– Потому, что тогда побьют обязательно. Ладно, что было дальше?

– Примерно через неделю Никита позвонил и сказал, что подозрения подтвердились. Прямо так и сказал: «Мои подозрения подтвердились». Мне показалось, что он очень этим доволен. У него голос был такой… энергичный. У него до армии был такой голос, а когда он из Афганистана вернулся, начал говорить по-другому. А тут опять, как в старые времена. Я спросила, что это значит, но он не захотел отвечать. Только попросил поподробнее описать, как выглядит Муса. Я описала, как смогла, и все, на этом наш разговор закончился. Он обещал вскоре перезвонить, но объявился только через две недели. Встретил меня около дома, когда я возвращалась из института, и пригласил в кафе. Мы там посидели немного. Знаешь, у него не только голос изменился, у него и взгляд стал немного другим. Каким-то азартным, я бы сказала. Я спросила, чем он занимается, не собирается ли восстанавливаться, а он ответил, что у него сейчас слишком много других дел, чтобы думать о такой ерунде, как учеба. Тогда я спросила про Холоновского, но он как-то ушел от ответа, я только поняла, что еще много чего нужно проверить.

– Проверить чего?

– Я не поняла.

– Ты ему про меня говорила?

– Да, сказала. Не знаю, зачем. Просто сказала. А что? Как ты догадался?

– Догадался. Он следил за мной. В «Сказку» приходил, какие-то дурацкие записи делал.

– Это он из ревности. Наверное, заметил, что ты мне не просто… понравился, и решил посмотреть на тебя. Знаешь, когда мы тогда разговаривали, у нас это было что-то вроде прощального ужина. Мы долго просидели, пока кафе не закрылось. Я поняла, что он не связывает свое будущее со мной. Он слишком многое повидал, слишком далеко ушел вперед за эти два года, а я осталась такой, как была. Ему со мной уже было неинтересно. Может, он сам этого сначала, когда только вернулся, не понимал, но потом понял. Ты можешь не верить, но у меня с ним, после его возвращения, ничего не было. Хотя он мне как-то сказал, что ему часто снилась наша ночь после «отвальной». И что ничего лучше у него в жизни не было…