Чемпион тюремного ринга

Илья это видел, дернулся, но смысл?..

Левицкий перевернулся в воздухе и рухнул на штыри арматуры, торчащие из бетона. Они пробили его тело в нескольких местах. Бедняга беспомощно извивался, выплевывал кровь изо рта, пытался поднять голову, чтобы позвать на помощь, сучил ногами.

Кровь застывала в жилах от этого зрелища. Илья окаменел. Из дома вышел Немченко, чтобы поднять раствор, отвесил челюсть, забился в какой-то неудержимой трясучке. Махонкин с Вялым подошли к агонизирующему телу и с любопытством на него уставились.

– Ну, жесть! – восхищенно пробормотал рядовой Кроха, выбираясь из ступора.

В этот момент он оказался рядом с Ильей, смотрел, не моргая, как подрагивает голова умирающего, его глаза затягиваются предсмертной пленкой.

А дальше все произошло неосознанно. Илья перехватил лопату за конец черенка. Она вдруг пришла в движение, побежала по кругу против часовой стрелки параллельно земле. Острая боковая грань без особого шума вонзилась охраннику под нос.

Лопата пробила губу, вошла в рот и порвала его до размеров какой-то злобной пасти. Кровь хлынула как лава из вулкана. Боец по фамилии Кроха, здоровенный детина с пудовыми кулаками и куриным мозгом, захлебнулся ею и рухнул на землю, как подпиленный столб. С такими повреждениями долго не живут.

Все прошло тихо. Махонкин и Вялый даже не обернулись. Они стояли спиной к Ткачу и увлеченно обсуждали трагическое событие. Такое не каждый день увидишь.

Илья сдернул с дозревающего мертвеца «АК-74» и лихорадочно оценил ситуацию. Он выстрелил бы, ей-богу! Но стоит ли? Открыть огонь никогда не поздно. До вражеских солдат было метров двадцать. Не промахнешься.

В стороне торчал Немченко. Он не вышел из ступора и еще больше в него врос, когда увидел Илью. Тот мчался рекордными прыжками. В ногах рождалась упругость, руки сжимали автомат. Ткач словно принял мощный допинг.

Укропы спохватились поздно. Когда за их спинами заскрипела щебенка, они обернулись, уверенные в том, что это Кроха.

Илья на подлете долбанул Махонкина прикладом в висок, с силой, не жалея рвущихся жил. Кость раскололась как глиняный горшок, и на этого парня Ткач уже не смотрел. Отработанный материал! Держите его семеро.

Он отбросил автомат, налетел на Вялого, отшвырнул его на бетонное крыльцо. Боец повалился спиной, треснулся затылком о ступень. Илья оседлал его, схватил за горло, стал душить.

У солдата была масса возможностей что-то предпринять, ведь его руки и ноги были свободны. Но от страха он потерял рассудок, а потом стало поздно. Нехватка кислорода парализовала конечности, они лишь слабо подергивались. В глазах Вялого метался ужас. Они умоляли о пощаде.

Ну уж нет, только не сегодня. Пальцы Ильи впивались в кожу, смещали позвонки, он пыхтел от усердия и титанических усилий.

Вялый задергался и затих. Его глаза остановили свой бег. Из распахнутого рта вывалился синий язык.

Ткач сделал последнее усилие и со стоном отвалился от трупа. Некогда спать, дел по горло.

Он встал и бегло осмотрелся. Махонкин с раскроенным черепом доживал последние мгновения в этом мире. Кроха тоже не шевелился. Теперь из его головы текла уже не кровь, а мозговая жидкость. Это был славный удар.

Илья подхватил автомат, передернул затвор и завертелся, сканируя обстановку. Шик и блеск! Да здравствует уединение! На севере глухой кустарник, справа озеро, с остальных сторон участок заслоняли штабеля бетонных блоков, над которыми возвышался кран. Его кабина была пуста.

Ткач содрал с Вялого камуфляжную куртку, штаны, стащил ботинки. Процесс преображения занял не больше двух минут. Куда приятнее раздевать живую женщину, чем мертвого мужчину, но Илья справился и с этим. Форма оказалась впору, только штаны между ног неприлично свисали. В кармане обнаружился сотовый телефон.

В заключение Ткач натянул на голову форменную кепку с козырьком и пристегнул ремень с подсумками, не забыв в них заглянуть. Он обнаружил запасные магазины, моток лески и три наступательные гранаты «РГД». Видимо, это была собственная инициатива Вялого. Охране такие вещицы не выдавались.

Запалы лежали отдельно. Случайный подрыв исключался.

Илья чуть помешкал, прикрутил один запал к гранате, сунул ее в карман и уставился на мертвого Левицкого. В горле у него запершило. Не было бы счастья, как говорится…

– Ну и что мы стоим? – набросился он на Немченко, пребывающего в ступоре. – Не надо грустить, боец. Быстро переодевайся. Мы отсюда уходим.

– Ну ты и натворил, Илюха! – К впечатленному парню вернулся дар речи. – Куда мы пойдем? Нас же убьют.

– Мы сами любого убьем, – отрезал Илья. – Не бойся, приятель. Двинемся к новым вершинам, на поиски разумной цивилизации. Фортуна любит удачливых, знаешь ли. Ты идешь со мной или нет? Оглянись. Только мы с тобой остались.

Немченко озирался, кусал губы, схватился за гудящую голову, глянул на Ткача жалобными ясными глазами.