Чемпионат

Номера для стадионной гостиницы оказались вполне удобными и чистыми, хоть и аскетичными. Лера, взмыленная после суматошной и долгой дороги, скинула свои джинсы и майку и рванула в душ, откуда появилась довольно скоро, усеянная капельками воды на плохо вытертой коже. В одном полотенце она залезла на не очень широкую кровать, где растянулся Бобров. Не выдержав её невесомых игривых прикосновений, Юра схватил её сильными руками. Она лишь слегка вскрикнула, хищно улыбаясь. Тени от приглушённого света метались по стене, соперничая со своими обладателями в страсти и желании обладания.

После они долго не могли уснуть, утомлённые, разметавшись на смятой постели.

— Сколько у нас было этих разных комнат, номеров, гостиниц и квартир… — Юра уставился в стену, уткнувшись подбородком в подушку.

— Да уж, несметное количество, — Лера, вскарабкалась на него сверху, сверкая обнажёнными ягодицами. — Мы ж после ребят, только и мотались, — в её глаза хлынула темнота. — Пытались скрыться, да только бежать было некуда.

— Ну, милая, даже не думай, — Юра, изловчившись, развернул голову и поцеловал жену. Я про другое хотел сказать, вот то ли мы не можем пристанища найти и ищем лучшей участи, либо это жизнь такая, что перекати-поле выходит какое-то вечное?

— Юрч, главное, что дом-то у нас есть. Есть куда возвращаться, а это всё пустое — все эти путешествия и познания мира. Да, есть в этом какая-то потребность и привычка. Но ведь подумай сам, хотел бы ты жить только этим? Какие-то переезды, тут глянуть, там послушать?

— Упаси Боже! Всегда эти переезды старался оправдывать какой-либо целью, а уж если это был просто отдых (не берём наши бесконечные выезды с командой), то опять же, так… чтобы вытолкнуться из пошлого стандарта — перелёт, гостиница, поездка. Чтобы пешочком или ещё какой своей мускульной силой. Но всё равно усталость от вечной дороги какая-то есть. Веет бестолковостью и замкнутым кругом.

— Милый, по-моему, ты всё чаще и чаще ведёшь разговоры про то, как хочется утихомириться у родителей.

— Гм… ну, это, наверное, просто усталость. Не думаю, что просто соглашусь на пассивное ничегонеделанье. Я про путешествия, что они должны быть наполнены смыслом, а не праздным увеселением себя. А смысл… ну, ты знаешь, что я под смыслом имею в виду.

— Да-да, трудись во благо ближнего своего, это я выучила наизусть.

— А чего «арапчата» забузили? Вроде развитие у них бурное такое шло, — Юре не хотелось спать, хотелось ещё поговорить. А вот Лера уже активно зевала.

— Да какое там развитие! Нефть прибрали к своим рукам, как западники ослабели. И давай объединяться. А жёсткой государственной системы как не было, так и нет. А эмоции через край бьют. Чуть что, сразу друг на друга лезут, если общего врага нет. Они с футболом, видишь, не сообразили. Нужно было энергию сюда канализировать. Вон турки-то как раз разумнее поступают.

— Думаешь, у турок по-другому сложится?

— Вообще они претендуют на могущество имперское, да. И за претензиями что-то есть. Но думаю, что сложиться должно у нас, у русских. Думаю, что не кончилась энергия. Уже лет пятьдесят чахнем, да всё никак не сгинем. Пока живы хоть чуть-чуть, шансы на величие имеются. Поэтому на других я, скорее, как на конкурентов смотрю, чем в историческом аспекте. Даже не так. Не конкурентов выглядываю, а тех, кто сможет с нами единым фронтом потом выступить. Если, конечно, у нас всё сложится. Вон буры, с них пример надо брать и их дружбой заручаться. Они в силу войдут, захочется большего.

— Утопия, все вот эти желания справедливого устройства Мира — это всё движет тобой? И ты никак в этом не разочаруешься? Всё веришь? Я за тобой иду лишь потому, что ты — мой мужчина, и я буду тебя поддерживать до последнего вздоха. Да и принципиально я с тобой согласна. Но вот веры, что это всё реально — нет у меня уже. Кажется, что всё доброе уравновешивается гнусными и мерзким, что сложные удовольствия от труда и творения, вытесняются легкодоступными кайфами гниения и разложения, бездействия и эксплуатации. Всё под себя, поменьше для других, бизнес и ничего личного. Слабые ростки-противовесы лишь тормозят разрушение. Хаос настигает постепенно, но конец виден отчётливо, только природа человеческая не настолько ещё эволюционировала, чтобы избегать этого. Человек по-прежнему примитивен — жрёт, что положено, не видит пустоты вокруг. Наступает и топчет прежде, чем взрастить и обиходить…

Юра легко провёл по вмиг опечалившемуся лицу кончиками пальцев.