Чемпионы

В том, что это не было спокойствием, он убедился в день матча. Даже он, знаменитый Теремок, забивавший голы туркам, болгарам, французам, баскам, финнам, не был так взвинчен ни перед одной игрой. Впрочем, однажды он всё–таки испытывал подобное волнение: это было в Вятке, в игре, которая решила его судьбу. Воспоминание о том, что он забил тогда два мяча, должно было сейчас успокоить его, но не успокоило… А что уж тут было требовать от парней, которые впервые выехали за границу?!

Когда проходили к стадиону «Стамфорд — Бридж» меж шпалер полисменов, через внушительные спины которых тянулись руки с блокнотами в руках, он попытался всё–таки пошутить:

— Ишь ты, просят расписаться! Да пока нам не в чем. Вот выиграем матч, тогда поставим под этим фактом свои подписи… Боюсь, что у меня пальцы задеревенеют — так много любителей автографов.

Но никто не поддержал его шутки; товарищи по команде были молчаливы, углублены в себя; на приветствия лондонцев: «Хип–хип, «Динамо»!» — отвечали сдержанно. Огромная чаша стадиона казалась заполненной до краёв; сидячих мест было мало, люди стояли, плотно притиснутые друг к другу. Говорили, что вход на стадион был открыт с самого раннего утра. Те, кому не досталось билетов, взобрались на павильоны, на рекламные щиты, на фонарные столбы, на крыши соседних зданий. Это напоминало о Ленинграде, где во время войны сгорел стадион имени Ленина, а динамовские трибуны не вмещали и половины болельщиков; там тоже крыши домов были черны от народа… Но и это воспоминание не успокоило Ванюшку. Нет, здесь всё было не так. Удивляло, что люди сидели даже на траве, у самых линий футбольного поля, играли в карты, пили что–то из термосов… Сводный гвардейский оркестр, стоящий посреди поля, заиграл какую–то песню, и показалось, что её подхватили все девяносто тысяч. Нет, здесь всё было не так, как на других стадионах! Даже номера на спинах футболистов «Челси», которые уже вышли на разминку, раздражали глаз…

В раздевалке, чтобы обрести себя, ребята сразу же бросились к мячам — начали жонглировать, давать друг другу пас, бить в стенку. Усевшись в кресло, надевая бутсы, Ванюшка наблюдал за мячом Хомича: вратарь подбрасывал его под потолок и ловил мягко, без звука.

— Одеваться! — крикнул Якушин, похлопав в ладоши. — На разминку!

Когда советские футболисты в голубых рубашках выбежали на поле, стадион встретил их криком, свистом, грохотом трещоток.

По просьбе Хомича нападающие начали молниеносный обстрел ворот по дуге, посылая не сильные, но точные мячи один за другим.

Когда обменивались приветствиями с «Челси», вручали удивившие англичан цветы, волнение охватило Ванюшку с новой силой. Ещё бы! Ведь что бы там ни говорили о римских легионерах, которые ногами гоняли черепа побеждённых, — футбол родился в Англии!.. Своё состояние он мог сравнить сейчас только с состоянием боксёра в первой схватке, когда у того всё расплывается перед глазами и он бессмысленно молотит кулаками по воздуху. Что это именно так, Ванюшка убедился, как только по свистку ринулся в атаку. Он ловко обвёл защитников, вышел на ворота, но когда пришлось бить, понял, что ничего не видит, кроме мяча. Он всё–таки ударил! Ударил яростно, но — наугад! И мяч прошёл в двух метрах от штанги!

Очевидно, то же самое испытывали и другие, потому что мяч трижды попадал во вратаря… Что может быть обиднее этого?! Динамовские «блуждающие» форварды устремлялись в центр, на края, искусно заменяя друг друга, и сбивали с толку английскую защиту, переигрывали её, завязывали молниеносные комбинации, но как только дело доходило до завершающего удара, — становились беспомощными. Англичане же, между тем, оправившись от неожиданного натиска русских, начали чаще выходить на штрафную площадку «Динамо». Вот когда досталось защитникам и Хомичу! Один раз его чуть не затолкнули с мячом в ворота, что разрешалось английскими правилами, и он после этого был вынужден половину ударов парировать кулаком.

Успокаивало только то, что Семичастный плотно прикрыл Лаутона. Но в середине тайма тот всё–таки изловчился — пушечным ударом пробил с левого края, и когда Хомич взял этот мёртвый мяч, сумел выбить его из рук, а набежавший Гулден с ходу направил мяч в противоположный угол. Всё это произошло почти в самых воротах; после удара не только Хомич, но и Гулден, и Лаутон оказались в них.

Ох, как обидно проигрывать, имея преимущество! И Ванюшка, получив от Дементьева мяч, пущенный вразрез, между защитниками, воспользовался тем, что они растерялись и не знали, которому из них перехватить его, помчался на ворота, короткими толчками подгоняя мяч, и ударил по голу с бешеной силой. Где угодно такой мяч залетел бы в сетку, но здесь он снова влепился в штангу! А вслед за ним Бобров, тоже оказавшийся наедине с вратарём, промазал с восьми метров!

Англичане между тем забили им второй мяч, — мяч, который не смог бы взять никакой вратарь, будь у него хоть семь пядей во лбу, потому что он заскочил в ворота от чьей–то ноги.