Чемпионы

Они сошли на набережной. Закованная в камень Темза катила свои воды под арками мостов. Скрипели лебёдки, раздавались пароходные гудки. Вода казалась серой и тяжёлой как свинец. Утренний туман почти рассеялся, сквозь лес мачт был ясно виден противоположный берег… Они прошли под каштанами Вестминстерского парка. Кованые кружева аббатства смутно вырисовывались на фоне облачного неба, маячил силуэт парламента, а дальше — над колокольнями церквей — величественно возвышался купол собора святого Павла… Когда кормили голубей, подскочил корреспондент с фотокамерой в руках. Но разговаривать с ним не хотелось даже тем, для кого всё это было внове, и они ушли, понимая, что своим уходом дают лишний повод для легенд о «странном поведении молчаливых людей в синих пальто».

Над дворцом был вскинут штандарт, обозначавший, что королевское семейство дома. Гулкие удары «Большого Бена» напомнили об обеде, и Якушин заторопился в гостиницу. Но аппетита ни у кого не было. В памяти была свежа игра «Челси», которую они только что смотрели. Когда метрдотель подкатил на колёсах столик с закусками, Ванюшка, как обычно, с деланной небрежностью проговорил:

— О, чего тут только нет! И сельдерейный сок, и сандвичи с кроликом! Но я остановлюсь на спарже! О, спаржа — это вещь!..

Он продолжал петь дифирамбы спарже. Но все сидели хмурые и, как ему показалось, подавленные. Он переглянулся с Якушиным, и тот поощрительно кивнул ему. Надо было развеселить ребят, вывести их из оцепенения. И Ванюшка беспечно болтал. Однако ни одна из его острот не растопила льда молчания. Казалось, сама обстановка ресторана действует на ребят угнетающе — просторные столы, застланные накрахмаленными скатертями, дубовые полукресла с высокими резными спинками, квадратный камин, бесстрастное пламя которого почти не освещало сумеречного зала… Даже тяжёлые серебряные приборы и конусы окаменевших от крахмала салфеток навевали тоску. Нарушив строгий порядок стола, Ванюшка отодвинул от себя тарелку, отбросил нож, развернул салфетку и, заткнув её за воротник, потирая руки, посмотрел с выражением комического вожделения на камин, в котором, проткнутые вертелами, жарились кролики.

— А я понял, — воскликнул он, — почему в Лондоне так усиленно потчуют нас кроликами: хотят, чтобы мы превратились в них! Английский двуспальный лёва против русского кролика! Заманчивая перспектива!

— Ну, тебе–то это не угрожает: ты отказался от сандвича с кроликом в пользу спаржи, — возразил Коля Дементьев.

Но Ванюшка продолжал весело развивать свою мысль. Постепенно ребята перестали хмуриться, кто–то уже улыбнулся, кто–то рассмеялся. И когда корреспондент «Правды» вошёл в зал, его встретили возгласами:

— Ну, что там о нас пишут?

— Рассказывайте о новых сенсациях!

— Сколько угодно, — сказал тот, раскладывая перед собой газеты. — Знаете ли, почему лондонцы не должны ждать от вас многого? Не знаете? Так вот, слушайте, что заявляет один спортивный обозреватель: «Если русские футболисты играют с незасученными рукавами, тогда я должен сказать, что они недостаточно хороши, чтобы играть с нашими первоклассными футболистами…» Или вот ещё. Это пишет обозреватель из «Санди экспресс», который наблюдал за вашей тренировкой: «Это попросту начинающие игроки. Они — рабочие, любители, которые ездят на игру ночью, используя свободное время…»

За столом сразу все зашумели, засмеялись. А корреспондент продолжал рассказывать о своих беседах с лондонцами, которые не очень–то верили газетам; многие из них ему говорили, что если русские играют в футбол так же, как воевали, то «Челси» придётся нелегко. Были среди них даже такие, кто видел единственное спасение англичан в Томми Лаутоне. Один обозреватель заявил, что «Челси» расписалась в своём бессилии, перекупив этого бомбардира перед приездом русских. Корреспондент перевёл две цитаты: «Русские боятся Лаутона, но не «Челси»; «Если Томми не будет закрыт, русский самовар распаяется».

Над самоваром снова смеялись.

Но уже на следующее утро, когда сидели полукругом над макетом футбольного поля, лица у всех опять были сосредоточенные.

— Как будем играть? — спросил Якушин.

Видя, что пауза затягивается, Ванюшка ответил:

— Классическим «дубль–ве». Мы же на родине этой системы.

— А раз на родине, тем более должны противопоставить свою систему. У англичан она замёрзла. Мы должны им навязать темп, гибкость, тактическое разнообразие. И, конечно, коллективную игру, — и, переставляя по зелёному четырёхугольнику белые и красные фишки, Якушин начал объяснять тактический замысел: — Бомбардиры Бобров и Теренков при любой возможности должны бить по воротам… Защиту придётся усилить… Лаутон достанется Семичастному; держи его, Михаил, не отпускай ни на шаг, прозеваешь — гол будет на твоей совести…

Ванюшка видел, что спокойствие Якушина передалось футболистам.

Но спокойствие ли?..