Чему быть, того не миновать

Я очнулась в слезах, свернувшись клубком на мокрой траве между Накитой и Барнабасом, Джош неловко переминался с ноги на ногу, как будто не зная, как он может помочь. Они были молчаливы и подавлены, зная, что там, где я только что была, все должно было быть плохо, раз я в таком состоянии. Поймав их взгляды, я увидела слезы у Накиты. Барнабас последний раз плакал века назад, но боль в его пристальном взгляде была не меньшей. Он начал этот путь, когда душа Сары зажглась и возродилась, и я не знала, должна ли я сейчас благодарить или проклинать его за этот выбор.

Все еще сидя на траве, я поискала глазами Пола. Он стоял, сгорбившись рядом с отдаленным надгробным камнем, выворачивая свои кишки. — Я сожалею, — прошептала я, и он обернулась, вытирая рот. Я попыталась встать, и Джош подался вперед, чтобы помочь мне.

— Ты в порядке? — спросила я Пола, услышав как мой голос надломился. — Это было…

— Нет. — Это слово было короткое, полное мертвого ужаса, который мы пережили. — Это… — выдохнул он, сжимая трясущиеся руки в кулаки и пытаясь найти слова. — Это был ад. Эта работа — ад!

Я не могла упрекать его сейчас его будущим предназначением, я пошатнулась, заваливаясь на бок, пока Джош не поставил меня на ноги. — Это не всегда так, — выдохнула я. Иногда вы можете быть сожжены заживо.

Пол отвернулся, его выражение лица было искажено гримасой, пока он попытался справиться с тем, что мы увидели. Я прислонилась к скале — прошу прощения… надгробному камню — и Джош отпустил меня, убедившись, что я не упаду. — Ты в порядке? — спросил он, и я кивнула, не глядя на него.

— Это был скачок в будущее, — сказала я, и Барнабас вздохнул, видимо, понимая, что я увидела. — Мы видели смерть Тамми. Спустя несколько лет, я предполагаю. Я не знаю. У нее был ангел-хранитель, поэтому я думаю, что если мы не пойдем искать ее прямо сейчас, то мы уже не сможем помочь ей. — Мои слова ни к чему не привели, как поняла я, когда вспомнила, что сказала мне ангел.

— Мы должны что-то сделать, — настаивала я, вспоминая боль, с которой Тамми закончила свою жизнь, а затем погрузилась в полное небытие, не оставляющее и следа, что она когда-то существовала. — Если мы не сможем ее убедить, то жизнь Тамми бесполезна, нет благодати, нет красоты. Она не сделала ничего, чтобы питать свою душу. Никакого искусства, никакого творчества, ничего, кроме еды, сна, существования и когда она умерла, ее душа была разорвана и съедена черными крыльями.

Желчь горечи подступила к горлу. Она исчезла. За исключением крошечной частицы, которую я спасла. Я чувствовал ее в себе, потерянную, одинокую, не укладывающуюся в остальную часть моих воспоминаний.

Накита коснулась моей руки, и я вздрогнула. Ее глаза были полны слез, но это только сделало ее более красивой. — Прости, Мэдисон. Я думала, ты знаешь, что случается с потерянными душами, если они не могут возродиться при жизни. Вот почему я так переживала. Возрождение души случается так редко. Очень редко. — Она посмотрела на Барнабаса. Его голова была опущена, и казалось, что он переживает всю свою жизнь как одну сердечную боль.

— Я не знала! — закричала я, и подняла глаза полные слез. — Я не знала, — уже тихо сказала я. — Никто мне не сказал. — Я взглянула на Пола. Очевидно, он тоже не знал. Мое горе переходило в гнев, но он чувствовал себя еще хуже.

— Вот почему мы забираем их на ранней стадии, — сказала Накита, мягко глядя на Барнабаса. — Чтобы избавить их от этого и сохранить то, что мы еще можем. Если Тамми будет скошена сегодня вечером, светлый жнец будет оберегать ее душу, пока ее не отведут домой, где ее помнят и любят. Как Барнавас собирался сделать с тобой, пока ты не украла амулет Кайроса. Но если ей дадут ангела-хранителя, и ее душа не зажжется заново…

Я закончила мысль Накиты за нее. — Ее жизнь будет напрасна и закончится так же.

Я отвернулась от них, растерянная и удрученная. Может быть, я должна просто сдаться и отправлять жнецов собирать души?

— Я не могу этого делать! — Вдруг выпалил Пол, и я посмотрела на него, но его лицо было скрыто в тени.

— Я не могу быть светлым хранителем, — как в бреду повторял он. — Это безумие! — Он начал отступать еще дальше в темноту. — Я не могу этого делать! Я не могу!

Барнабас сжал губы. Подавшись вперед, он схватил руку Пола. — Ты — восходящий светлый хранитель.

— Я не хочу этого! — мотал головой Пол, впадая в панику, не способный ослабить захват Барнабаса. — Я не могу этого делать! Я не могу отправлять жнецов, чтобы прикреплять ангелов-хранителей к людям, если все, что они способны делать — это охранять их до конца, чтоб в результате те были съедены этими мерзкими отстоями! Было бы лучше, если бы они умерли до того, как их души погибнут!