Черчилль

В довершение всего разработчики и руководители морской операции совершили невероятное количество технических ошибок: недооценили материально-техническую базу турков, переоценили мощность пушек британских военных кораблей, надеясь, что они смогут разрушить фортификации противника (Уинстон забыл поговорку Нельсона, утверждавшего, что флот не создан для штурма крепостей), не учли опасность, которую представляли подводные мины (в те времена в Северном море, например, очищать дно от мин посылали рыболовецкие суда), упустили из виду сильное течение в Босфоре и Дарданеллах, а также штормистость Эгейского моря в это время года. Малочисленным штабам и даже офицерам, находившимся непосредственно на поле боя, не хватало карт местности. Эти непростительные ошибки, повлекшие за собой столь тяжелые последствия, разногласия в стане военачальников, противоречивые приказы и, как следствие, вечная путаница стали причиной того, что народный гнев обрушился прежде всего на инициаторов и исполнителей этой трагической операции. В первую очередь в ее неудачном исходе обвинили Черчилля, ведь это он был душой предприятия.

Итак, 18 марта 1915 года британские корабли приступили к выполнению операции. Внушительная англо-французская эскадра, в составе которой были десять броненосцев, несколько крейсеров и эскадренных миноносцев, подошла к Дарданеллам, дала пушечный залп по укреплениям и вошла в пролив, заставив замолчать орудия противника. Однако сразу же корабли союзников наткнулись на настоящее минное поле. Это была катастрофа: огромные корабли взлетали на воздух один за другим. К концу дня британское командование подвело удручающий итог: из десяти броненосцев, участвовавших в сражении, четыре пошли ко дну и два вышли из строя. Потери личного состава были ужасающими. После этого жестокого, неожиданного поражения двое главнокомандующих экспедицией наперекор Черчиллю, который настаивал на возобновлении атаки, решили изменить тактику. Адмирал Робек, командующий эскадрой в Эгейском море, и генерал сэр Ян Гамильтон, командующий резервными сухопутными войсками и товарищ Черчилля по войне с бурами, приступили к подготовке десантной операции, полагая, что лишь артобстрел побережья корабельной артиллерией в сочетании с высадкой десанта на полуострове Галлиполи могли спасти экспедицию.

Были установлены новые сроки для восполнения потерь личного состава и техники. Новую двойную операцию на море и на суше назначили на 25 апреля. К месту событий были стянуты значительные силы — численность десанта составляла несколько десятков тысяч человек, из них двенадцать тысяч должны были высадиться на полуострове в первый же день. Помимо новых боевых кораблей и кораблей с десантом на борту к берегам Турции прибыли войсковые подразделения из Англии, корпус из Австралии и Новой Зеландии — «анзаки», увы, за участие в экспедиции им пришлось заплатить страшную цену. На выручку к Черчиллю поспешили войска из Франции, призывники из Сенегала — Гамильтон называл ихniggy wigs(«кучерявые») — и даже стадо мулов под предводительством ассирийских евреев.

Однако, едва начавшись, дело приняло плохой оборот. Турецкие солдаты засели в казематах на возвышенностях и были начеку. А солдаты союзнической армии штурмовали их с пяти пляжей совершенно гладкого побережья, где не росло ни единого кустика. У них не было десантных барж, с ними не проводили учений, им приходилось вжиматься в землю под смертоносным огнем. В этом аду, под градом пуль, где ничего не было видно из-за дыма, где перемешались трупы, оружие, повязки, покрытые мухами, единственным спасением было вырыть укрытие в земле и огородиться колючей проволокой. Иными словами, вместо стремительной атаки, на которую рассчитывали союзники, их вынудили начать окопную, позиционную войну, точь-в-точь как на Западном фронте.