Черчилль. Биография. Оратор. Историк. Публицист. Амбициозное начало 1874–1929

Одновременно с поиском редактора и корректора Уинстон попросил мать урегулировать вопрос с гонораром. Он признавался, что плохо разбирается в вопросе финансового взаимодействия издателя и автора. С учетом понесенных затрат – чего стоили одни почтовые отправления рукописи и сопроводительных материалов – молодой автор планировал получить за книгу не менее трехсот фунтов плюс роялти за продажу каждого экземпляра. Примечательно, что, обсуждая гонорар, Черчилль делает интересную приписку: сумма указывалась за первое издание. Это очень показательно для будущего политика. Выпуская первую книгу, он уже держал в уме возможность последующих изданий и переизданий⁴⁵⁹.

Черчилль вообще придерживался убеждения, что, будучи написанными, книги должны публиковаться. А также, и это самое главное, приносить финансовую выгоду. «Нехорошо писать ради денег, но нет ничего плохого в том, чтобы получать деньги за написанное», – считал он⁴⁶⁰. «Полезность большинства вещей может быть оценена в денежном эквиваленте, – разовьет Черчилль свою мысль в 1909 году. – Я не верю в написание книг, которые не продаются, или пьес, за которые не платят. Единственным исключением из этого правила являются произведения, которые могут быть отнесены к высокому искусству и которые ценятся очень немногими»⁴⁶¹.

Это высказывание отчетливо передает взгляды Черчилля, рассматривающего собственные книги как источник дохода и весомый вклад в публичный образ. Какая из этих двух составляющих была для него важнее, он и сам до конца не знал. Когда он писал книги, для него, скорее всего, важнее были деньги; когда его произведения публиковались – на первый план уже выходил читательский интерес, и не только к книге, но и к личности автора. С годами второе, разумеется, стало превалировать, поскольку заботиться уже надо было не о сиюминутном материальном интересе, а о том, как твои действия будут воспринимать другие поколения. И в этом отношении Черчилль создал мощный задел, на голову превзойдя своих современников. Да и не только современников.

Леди Рандольф активно подключилась к продвижению книги. Она переговорила с Артуром Бальфуром, который честно признался, что не читал статей Уинстона в The Daily Telegraph, но слышал о них много «лестных отзывов». Бальфур посоветовал обратиться к «издательскому брокеру» (понятие литературного агента тогда еще было в новинку) Александру Поллоку Ватту (1837–1914), который, по его словам, был «очень хорош в заключении сделок»⁴⁶². Ватт договорился о публикации рукописи в известном издательстве Longmans, Green, and Co., ведущем свою деятельность с 1724 года.

В одном из своих ранних интервью Черчилль заметит, что, «помимо прочих соображений, тот факт, что англичане и американцы говорят на одном языке, представляет огромное преимущество с коммерческой точки зрения. Оно не только способствует развитию торговли, но и позволяет автору обратиться сразу к двойной аудитории»⁴⁶³. Уинстон в полной мере сможет использовать эту возможность уже при публикации своей первой книги, которая будет издана отдельно для Великобритании и отдельно для США.

Публикация в США была связана с особенностями американского законодательства, согласно которому книги иностранных авторов для защиты авторского права следовало издавать на территории Соединенных Штатов. Черчиллю повезло. Благодаря этой особенности, а также принятому в 1891 году Конгрессом США закону о международном авторском праве для его произведений были открыты сразу два книжных рынка: в Старом и в Новом Свете.

Роялти для британского издания составят 15 % от продаж при количестве до трех тысяч экземпляров и 20 % – свыше трех тысяч. Для американского издания – 10 и 15 % соответственно. В день выхода книги Черчилль получит аванс в счет будущих начислений – 50 фунтов⁴⁶⁴.

«Я не сомневаюсь, что это лучшее, что мы можем получить», – полагала леди Рандольф⁴⁶⁵. И была права. Longmans, Green, and Co. предложило более чем щедрые условия. Во-первых, обычно они публиковали книги только за счет автора⁴⁶⁶. Для Черчилля же было сделано исключение. Изменив своим принципам, издательство брало на себя все финансовые риски за возможный провал. Во-вторых, был предложен неплохой гонорар, который в итоге составил шестьсот фунтов⁴⁶⁷, что было сравнимо с годовым офицерским жалованьем.