Черчилль. Биография. Оратор. Историк. Публицист. Амбициозное начало 1874–1929

Хотя Черчилль писал и раньше для школьной газеты, «письма с фронта» для Daily Graphic стали его первым серьезным опытом журналистской деятельности. Ему предстояло переступить через барьер, знакомый каждому начинающему автору. Свыкнуться с мыслью, что написанный тобой текст прочтут сотни, а может, и тысячи незнакомых тебе людей; читателей, которых ты никогда не видел и по большей части не увидишь; мужчин и женщин, которые будут формировать свое мнение о тебе и событиях, которые ты описываешь, по твоему тексту. С чего начать? Как заинтересовать читателя? Черчилль решил быть естественным, начав с того, что его беспокоило в этот момент, то есть со своих рассуждений о важности и трудности начала. «Большинство людей наверняка заметили, что первоначальные проблемы любого дела в большинстве случаев самые непреодолимые, – написал он в первых строках своей первой статьи. – Первые слова в предложении руки и сердца или в газетной статье требуют больше размышлений и больше усилий, чем все последующие предложения. И если это актуально для любого, кто стал достаточно опытен в своем деле, насколько больше это применимо к началу новичков». Признав и в какой-то мере преодолев названные трудности, дальше наш автор с облегчением перейдет к основной теме своего отчета¹³⁷.

Примечательно, что первая статья Черчилля в Daily Graphic была посвящена военной тематике. Военная тема окружала его с детства, начиная от первых воспоминаний, связанных с открытием памятника фельдмаршалу Гофу, гобеленами Бленхеймского дворца, и заканчивая огромной армией игрушечных солдатиков, строительством «Берлоги», учебой в армейском классе в Хэрроу и колледже Сандхёрст. Именно с военной тематикой будет связана и большая часть литературного творчества нашего автора.

Всего для Daily Graphic молодой субалтерн напишет пять статей. В них явственно прослеживается будущий стиль Черчилля: яркий, бойкий, образный, не чуждый иронии. Взять, например, следующий фрагмент: «Мне объяснили, что при ответе караульному или на аванпосте нужно быть очень проницательным. Если в ходе дедуктивного рассуждения, которому может позавидовать даже Шерлок Холмс, ты придешь к заключению, что аванпост испанский, ответить необходимо: „Испания“, если наоборот – повстанцы, ответ должен быть: „Свободная Куба“. Но если ошибешься, тебе суждено будет оказаться в весьма неловкой ситуации»¹³⁸.

В своих статьях Черчилль не только знакомил читателей с обстановкой на Кубе, он также выражал свое отношение к разворачивающемуся конфликту. Признаваясь, что он больше симпатизировал восстанию, чем восставшим¹³⁹, Уинстон высказывал невысокое мнение о боеспособности мятежников. Они хорошо бегают и плохо стреляют, скажет он американским журналистам¹⁴⁰. В марте 1896 года Уинстон напишет в Saturday Review, что повстанцы не отличаются смелостью и не умеют обращаться с оружием. «Они неспособны выиграть ни единой битвы, так же как и неспособны удержать ни одного города»¹⁴¹.

Кубинская кампании стала одной из первых тем, с которой Черчилль выступил в роли публичной фигуры, пишущей статьи и дающей интервью. И здесь ему также предстояло усвоить урок. Его оценки были слишком быстры и слишком предвзяты. Со временем взгляд Черчилля на кубинский конфликт изменится. В 1897 году он признается матери, что был «немного неискренен» в своих предыдущих высказываниях, а также «возможно, несправедлив» по отношению к кубинцам. Черчилль попытается восстановить справедливость, процитировав слова Полония из «Гамлета»¹⁴²:

Но главное: будь верен сам себе;
Тогда, как вслед за днем бывает ночь,
Ты не изменишь и другим[35]

.

Прочесывая территорию с генералом Вальдесом, Уинстон не мог не заметить, что характер военных действий разительно отличается от того, чему его учили в Сандхёрсте. Несмотря на свое превосходство в вооружении и людях, испанцы не могли одержать победу. Они столкнулись с тем же, что сами с успехом продемонстрировали против наполеоновских войск в 1807–1814 годах, – с партизанской войной. Для поддержания только видимости порядка им приходилось держать на Кубе полмиллиона солдат. Черчилль сравнит такое обременение для экономики Испании с «гирей на вытянутой руке»¹⁴³. Держать ее можно, но весьма непродолжительное время.

Уинстон будет придерживаться мнения, что победа останется за кубинцами, однако это не принесет им счастья: «Хотя испанская администрация плоха, кубинское правительство будет еще хуже: такое же коррумпированное, более капризное и менее стабильное». Черчилль предсказывал, что при таком режиме «революции будут периодическими, частная собственность окажется беззащитной, а о справедливости придется забыть»¹⁴⁴.