Черчилль. Биография

Но Черчилль не собирался «исчезать». В начале сентября, узнав, что танки-«гусеницы», на создании которых он так настаивал в 1915 г., собираются впервые применить в сражении на Сомме, он немедленно направился к Асквиту с просьбой не использовать их, пока не накопится достаточно большое количество, чтобы к их технической эффективности добавить элемент внезапности. Асквит слушал внимательно, и Черчилль поверил, что использование танков будет отложено как минимум до начала 1917 г., когда это сможет дать максимальный, возможно, даже решающий эффект. Тем не менее 16 сентября он узнал, что танки в количестве всего пятнадцати штук все-таки были использованы на Сомме. Он был крайне разочарован. «Мои несчастные «сухопутные линкоры» были выпущены преждевременно и в мизерном масштабе, – написал он в этот день Фишеру. – А между тем в этой идее крылась настоящая победа».

В течение августа и сентября Черчилль готовил документы для Королевской комиссии по расследованию Дарданелльской кампании. Поскольку Асквит по-прежнему не давал санкции использовать стенограммы Военного совета, в его показаниях отсутствовали важнейшие источники оправдания. Надежда присутствовать на заседаниях, когда показания будут давать другие, тоже рухнула после того, как председатель комиссии лорд Кромер проинформировал его, что все слушания будут закрытыми и на них будут присутствовать только те, кто дает показания в данный день. 28 сентября он предстал перед комиссией и предъявил документы для иллюстрации того, что он назвал пятью очевидными истинами об операции в Дарданеллах: власть была полной; перспективы на успех обоснованными; более важные интересы затронуты не были; подготовка была проведена со всем возможным вниманием и предусмотрительностью; при исполнении были проявлены сила и решительность.

Черчилль представил обширные доказательства в подтверждение своих заявлений. Он надеялся после завершения работы комиссии опубликовать все материалы. Он даже взялся писать серию статей для ежемесячника London Magazine под названием «Война на суше и на море» (The War by Land and Sea). Через два дня после выступления перед комиссией он написал письмо брату Клементины Уильяму, который воевал в Дарданеллах и в то время командовал крейсером «Эдгар».

«Конечно, я страдаю от невозможности применить свои знания и способности, – писал он. – Я здесь имею значительное влияние в парламенте, и мне многое удается сделать. Но мне необходима власть для борьбы. Поворот колеса может мне предоставить ее снова. Но пока я пребываю в отвратительной праздности. Это самый тяжелый период в моей жизни. Если бы война не была моей единственной заботой, я бы не стремился к политической карьере. Но следить за событиями, видеть, как другие плохо понимают суть событий, и не иметь возможности управлять ими в это великое время, – для меня глубокое и бесконечное мучение. Я мог бы принести пользу армии, если бы Френч остался; тогда бы я мог воплотить мои верные и продуманные идеи. Но его отставка лишила меня возможности действовать шире полномочий полкового офицера, и, хотя пять месяцев, проведенных на фронте, дали необыкновенный, хотя и не самый приятный опыт, они полностью отрезали меня как от информации, так и от реальной деятельности. Именно поэтому, когда мой батальон расформировали, я вернулся сюда, где и нахожусь в настоящее время. Я пишу и с легкостью зарабатываю большие деньги. Кстати, об этом можешь судить по тому, что я своими статьями поднял тираж Sunday Pictorial и London Magazine. У меня много сторонников по всей стране. Меня сильно порадовал успех «гусениц». Это мой последний проект, который все еще продвигается. Хотя их использовали неправильно и в недостаточном количестве, но в их важной роли в этой войне никто не сомневается. Надеюсь, скоро будет опубликовано официальное коммюнике. Видимо, сейчас у тебя скучное время. Но ты исполнил свой долг, и после двух с половиной лет Армагеддона еще дышишь. Voila déjа quelque chose[27]. Скольких уже нет? И скольких еще не станет? Адмиралтейство в глубоком сне, на повестке дня летаргия и инертность. Однако все выглядят довольными. Ни планов, ни инициатив, никаких усилий на пользу общему делу. Сидят на просторном троне и дремлют. И с этим ничего не поделаешь. Очень много времени у меня занимает Дарданелльский комитет. Надеюсь на благоприятный результат. Может, позже найду дело во Франции, если политика позволит. Нелли представила нам сына – заменит ушедших. Дорогой Билли, я часто думаю о тебе. Всегда можешь рассчитывать на меня как на друга».

Эсмонд, сын Нелли, сестры Клементины, лейтенант канадских военно-воздушных сил, погиб в боях в 1942 г.