Черчилль. Биография

Черчилль действительно сознавал обоснованность ощущения, что Польша предана. «Обе партии чувствуют огромную неловкость из-за того, что мы бросаем поляков», – написал он Рузвельту 28 февраля. Черчилль также сообщил Рузвельту, что ходит множество рассказов о массовой депортации поляков русскими и о казнях люблинскими поляками тех «элементов, которые им не нравятся». Он писал, что у него нет способа подтвердить или опровергнуть эти утверждения. Вечером Черчиллю стало известно о массовых акциях устрашения, которые проводятся в Румынии с помощью советских войск для установления коммунистического правительства. Московская договоренность о «процентах» не допускала британского вмешательства. Но Польша не входила в это соглашение. Ее демократическое будущее было гарантировано Ялтинским коммюнике. Раздраженный и разочарованный упорством Сталина, Черчилль сказал Колвиллу: «У меня нет ни малейшего желания быть обманутым насчет Польши, даже если из-за этого мы окажемся на грани войны с Россией».

Глава 35 «Вперед, Британия!»

2 марта 1945 г., через одиннадцать дней после возвращения из Ялты, Черчилль вылетел из Лондона в Брюссель. Там пообедал с Мэри, которая служила на зенитной батарее, потом самолетом отправился в голландский Эйндховен, поужинал с Монтгомери и на машине уехал в Гелдроп. Утром 3 марта он впервые с 1932 г. пересек границу Германии, побывал на позициях 9‑й американской армии и осмотрел линию Зигфрида. «По прибытии, – вспоминал генерал Брук, – наша колонна из двадцати или тридцати машин остановилась, мы вышли и торжественно выстроились вдоль линии. Когда фотографы рванулись вперед, он повернулся к ним и сказал: «Это одна из тех операций великой войны, которую нельзя запечатлеть фотографически». Надо отдать им должное, они подчинились и упустили возможность запечатлеть величайшие кадры военного времени! Никогда не забуду его довольную мальчишескую усмешку, которая осветила его лицо, показывая, с каким пренебрежением он относится к этой суете».

Ночь Черчилль провел в поезде Эйзенхауэра, 4 марта снова вернулся на территорию Германии, посетил 1‑ю канадскую армию, а затем в деревне Гох выстрелил из 8-дюймовой пушки. «Уинстон недоволен, что его не пускают ближе к фронту», – записал Брук в дневнике. Ночевал он опять в поезде Эйзенхауэра, который за это время переместился в Реймс. В штабе Эйзенхауэра на окраине города он провел целый день, наблюдая в картографическом кабинете за ходом боев.

Из Реймса Черчилль телеграфировал Идену, что «чрезвычайно обеспокоен Польшей». Поэтому он даже не хотел, чтобы Британия выражала какой-то протест против советских действий в Румынии, чтобы у Сталина не было никаких оснований, сославшись на «процентные договоренности», достигнутые в прошлом октябре, упрекать Британию в нарушении взаимопонимания в тот самый момент, когда борьба за Польшу достигла предела. Во второй телеграмме Идену, отправленной в тот же день, Черчилль написал, что «собирается приложить максимум усилий, чтобы Польша сама решала свои проблемы и польские солдаты, служащие у нас, могли бы туда вернуться».

Четвертую ночь подряд Черчилль провел в поезде Эйзенхауэра и утром 6 марта улетел в Лондон. В первом письме, написанном в этот день и адресованном парламентарию от Консервативной партии, он снова выразил озабоченность Польшей. «Мы сейчас стараемся сделать так, чтобы соблюдались не только буква, но и дух Ялтинских соглашений относительно Польши», – написал Черчилль. Однако в тот же день он узнал, что только московским кандидатам будет позволено стать членами правительства Польши. «Теперь очевидно, – сказал Черчилль коллегам, – что русские не собираются выполнять условия, о которых мы договорились». Таким образом, Ялтинские соглашения по Польше оказались фактически аннулированы спустя двадцать три дня после их принятия.

7 марта пришли зловещие вести из самой Польши. Два железнодорожных состава с запломбированными вагонами, в которых находились две тысячи польских священников, интеллигентов и учителей, были отправлены в советские трудовые лагеря. Было арестовано 6000 польских офицеров, которые сражались против немцев в частях, верных польскому правительству в Лондоне. Многие из них были убиты. Прочитав эти сведения, Черчилль попросил переслать их Рузвельту.

В тот же день Кельн был оставлен немцами и части американской армии перешли Рейн. Но радость от этих успехов была омрачена тем, что советские оккупационные власти в Румынии стали угрожать, что заберут бывшего премьер-министра генерала Радеску из убежища, которое он нашел в здании британской военной миссии. Вечером Черчилль сказал в военном кабинете, что британская военная и авиационная миссии в Румынии намерены открыть огонь по русским, если они попытаются захватить Радеску силой. Военный кабинет согласился, что военные миссии должны «при необходимости открыть огонь», чтобы защитить беженца.