Черчилль: быть лидером

«Я вошла в зал заседания кабинета, он ходил взад-вперед, весь на взводе, – писала родителям секретарь премьер-министра Элизабет Лэйтон. – Он продиктовал четыре телеграммы, словно вихрь, после чего стал звонить то одному, то другому. Я спросила, могу ли я идти, и уже направилась к выходу, как он меня остановил. Начал диктовать новую телеграмму. Затем стал разговаривать сам с собой. Он просто сгусток энергии».

Немного успокоившись, Черчилль сел напротив девушки.

– Там происходит чертовски грандиозная битва, – сказал он.

– Как вы думаете, мы их одолеем? – спросила мисс Лэйтон.

– Не знаю, – ответил премьер-министр. – Мы задали им жару, но они еще пока живы [654] .

Черчилль воспринимал кризис как вызов. И чем масштабнее был поднимающийся шторм, тем активней он брался за дело. Когда казалось, что силам больше неоткуда браться, он обращался к истории. Сегодняшнему противостоянию он способен был придать вневременной характер, рассматривая его как еще один славный эпизод исторического повествования.

...

ЛИДЕРСТВО ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: Черчилль воспринимал кризис как вызов. И чем масштабнее был поднимающийся шторм, тем активней он брался за дело.

«С Черчиллем было его чувство истории, – писал Франсуа Бедарида. – Хозяин особняка на Даунинг-стрит постоянно чувствовал на себе взгляд людей, населивших историю, словно Бонапарт в Египетском походе. В его представлении каждый день вписывал новую страницу славы в британскую историю, редактором которой он в данный момент являлся. Черчилль ощущал себя посланцем судьбы, и это чувство, не покидавшее его ни на миг, придавало ему сил, поддерживало его и вдохновляло» [655] .

«Боже мой! Это же живая История! – восклицал он в январе 1915 года в разгар Первой мировой войны. – Все, что мы говорим и делаем, – волнующе. Это будет прочитано тысячью поколениями, только подумайте об этом!» [656] . «Понимаете ли вы, что мы творим историю?!» – спрашивал он своих подчиненных в конце 1941 года [657] . «Давайте не будем говорить о темных днях, – делился британский премьер своим восприятием событий Второй мировой. – Это не темные, это великие дни, в которых наша страна когда-либо жила. И мы должны благодарить Господа за то, что нам позволили сделать эти дни памятными в истории нашей нации» [658] .

«Почему люди воспринимают этот период времени как „потерянные годы “, когда на самом деле это самые интересные годы? – сокрушался Черчилль в марте 1941 года в беседе с премьер-министром Австралии Робертом Мензисом. – Почему мы воспринимаем историю исключительно как события прошлого, забывая при этом, что мы являемся ее творцами» [659] .

...

ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: «Почему мы воспринимаем историю исключительно как события прошлого, забывая при этом, что мы являемся ее творцами».

Автор десятка томов исторических сочинений, Черчилль прекрасно чувствовал историю, черпая в выдающихся событиях и личностях прошлого силы для преодоления кризисов сегодняшнего дня. В августе 1940 года, когда он вел активную переписку с Рузвельтом о военной помощи США, Джон Колвилл показал Черчиллю письмо адмирала Нельсона, адресованное главе Адмиралтейства лорду Спенсеру: «Милорд, если мне суждено умереть в этот момент, то на моем сердце будет выгравирована надпись об острой нужде во фрегатах. Никакими словами я не могу выразить, насколько я страдаю от нехватки этих судов». Колвилл предложил начать послание президенту этими же словами, поменяв «фрегаты» на «эсминцы». «Нам крайне необходимо получить эсминцы от американцев, – сказал Черчилль. – Просто удивительно, насколько история повторяется, даже в таких мелочах» [660] .

После окончания войны, приступив к работе над мемуарами, Черчилль получил письмо от профессора Кембриджа, историка Джорджа Маколея Тревельяна. В письме Тревельян напомнил политику о том «вдохновляющем послании, которое Вы направили мне в 1942 или 1943 году. В нем Вы упоминали о неудачах, постигших лорда Чэтема [661] в первые два года его управления военными действиями. И как, в конечном счете, все закончилось успешно». «Вам не следует полагать, что я ассоциирую себя с великими личностями прошлого, – ответил Черчилль. – То были дни великих людей и мелких событий. Мы живем в век, где все наоборот» [662] .

«В глубине души у Черчилля была уверенность, что в конце концов все будет в порядке, – вспоминал Джон Мартин. – Эта вера коренилась на чем-то значительно более глубоком, чем совокупность фактов, которыми он располагал. Одним из секретов его вдохновляющего лидерства было умение смотреть и оценивать события с позиции истории. Он заставил своих соотечественников поверить, что они играют важную роль в исторической драме, и какие бы бедствия и несчастия ни происходили, это и в самом деле их звездный час» [663] .

...