Черчилль: быть лидером

В феврале 1946 года, выступая перед Ученым советом Университета Майами, который отметил заслуги политика присуждением ему почетной степени, Черчилль сказал:

«Я немало удивлен, что в пожилые годы стал настолько искушенным в получении научных степеней. В мою бытность школьником я испытывал трудности при сдаче экзаменов. Можно даже сказать, что никто не сдал так мало экзаменов, не получив при этом так много почетных степеней» [857] .

Мэтр мировой политики нисколько не лукавил. За долгую и насыщенную жизнь почетным доктором его изберет двадцать один университет. И это притом, что будущий премьер-министр Соединенного Королевства не мог похвастаться ни хорошими отметками, ни солидным перечнем учебных заведений. В послужном списке Черчилля всего лишь три школы, среди которых, правда, Хэрроу-скул – альма-матер лорда Байрона и многих известных государственных деятелей Великобритании, а также Королевская военная академия Сандхерст.

Во время вступительных экзаменов в Хэрроу Черчилль сдал чистый лист, на котором стоял номер вопроса и жирная клякса. Учитывая предварительный разговор лорда Рандольфа с мистером Уэллдоном, директором школы, подобного ответа оказалось достаточно.

С Сандхерстом было сложнее. Прежде чем имя потомка генерал-капитана Мальборо включили в число абитуриентов престижного учебного заведения, вступительные экзамены пришлось сдавать трижды.

Отсутствие формального образования нисколько не помешало Черчиллю написать свыше пятидесяти томов и получить Нобелевскую премию по литературе. Среди прочего, это стало возможно по следующим причинам.

Во-первых, плохая успеваемость по основной программе в случае с Черчиллем не была определяющим показателем.

«Там, где дело не задевало мой ум, воображение или интерес, я не мог выучить ничего, – прокомментирует Черчилль свою учебу в частных школах. – Мои учителя считали меня одновременно и отсталым и скороспелым, читающим книги не по годам и в то же время карабкающимся где-то на дне. У них было много способов принуждения, но и я был упрям» [858] .

Испытывая терпение учителей греческого и латинского языков, а также преподавателей по математике, десятилетний Уинстон с упоением читал попадавшиеся под руки газеты, заучивал стихи Маколея и прозу Мильтона и, конечно, проглатывал приключенческие романы, первое место среди которых занимало произведение Генри Райдера Хаггарда «Копи царя Соломона».

«Я люблю учиться, – признается он позже. – Но мне неприятно, когда меня учат» [859] .

...

ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: «Я люблю учиться. Но мне неприятно, когда меня учат».

Второй по порядку, но не по значимости фактор энциклопедических познаний британского политика – волшебная сила самообразования. Окончив Сандхерст (между прочим, двадцатым из ста тридцати учеников, что лишний раз говорило об интересе юноши к изучаемым дисциплинам), Черчилль, которому только что исполнился 21 год, расквартировался в составе 4-го гусарского полка Ее Величества в индийском городе Бангалор. Играя в поло и выращивая розы, он задался вопросом о собственном интеллектуальном багаже. Ответ был неутешителен. Открыв словарь, к своему глубочайшему стыду, юноша обнаружил, что «не знает точного значения многих терминов». «Мне нравились эти слова, но я боялся использовать их, опасаясь оказаться абсурдным», – признается он впоследствии.

Перед отъездом в Индию один из знакомых Уинстона в беседе с ним упомянул слово «этика». «Звучало красиво, но что это значило на самом деле? Ни в Хэрроу, ни в Сандхерсте я не встречал этого понятия». В результате Черчилль нашел человека, который за два фунта согласился разъяснить ему основные принципы этой философской категории. Юноша был удовлетворен результатом, но… он все чаще сталкивался с понятиями, которые вызывали у него лишь смутное ощущение чего-то знакомого, но не более того [860] .

Леди Рандольф, мать Черчилля, призывала сына не терять времени зря и заняться самообразованием.

«Надеюсь, ты найдешь время для чтения, – писала она из Лондона. – Ты пожалеешь о потерянном времени, едва погрузишься в мир политики и ощутишь недостаток собственных знаний» [861] .

Уинстон и сам все чаще приходил к подобному выводу. «Я хотел бы иметь представление о многих сферах мысли», – будет написано в его книге «Моя ранняя жизнь» [862] . Там же он скажет:

«У меня был пустой, голодный ум и крепкие челюсти. Я решил заняться изучением истории, философии, экономики и других общественных наук» [863] .

...

ГОВОРИТ ЧЕРЧИЛЛЬ: «У меня был пустой, голодный ум и крепкие челюсти. Я решил заняться изучением истории, философии, экономики и других общественных наук».