Черчилль: быть лидером

В рамках нашего исследования Агадирский кризис интересен в первую очередь тем, что привлек внимание Черчилля, который, по его же собственному признанию, именно после событий в Марокко впервые серьезно увлекся вопросами национальной безопасности и хитросплетениями европейской политики.

В частности, Черчилль с удивлением обнаружил, что в сферу ответственности его ведомства входит охрана складов со стратегически важными запасами угля. Склады эти формально охранялись силами нескольких местных констеблей. Столь безалаберное отношение Черчилля, разумеется, не устроило. По его личному распоряжению охрана была усилена в несколько раз.

Внимание главы МВД снова привлекли вопросы, которые напрямую не входили в его непосредственные обязанности. Среди них: готов ли военно-морской флот Его Величества – как, впрочем, и само Адмиралтейство – к возможному противостоянию? Ответ был неутешительным, что вызвало бурную реакцию Черчилля, весьма характерную для его активного нрава.

Тридцатого августа 1911 года Черчилль связался с главой Форин-офиса сэром Эдвардом Греем:

«Вероятно, пришло время решительных действий. Прошу рассмотреть следующие шаги, если переговоры относительно Марокко не увенчаются успехом – предложить Франции и России тройственный союз для гарантии независимости Бельгии, Голландии и Дании».

Далее министр внутренних дел поделился соображениями о совместном использовании британской, французской и бельгийской армий и о стратегических пунктах, которые следовало захватить. Также Черчилль осудил предложение Адмиралтейства о «ближней» блокаде [1010] . По его мнению, флот следовало передислоцировать на север, на военно-морскую базу Скапа-Флоу [1011] .

На следующий день Черчилль связался с министром финансов Дэвидом Ллойд Джорджем. Он хотел узнать мнение канцлера Казначейства о вчерашнем письме Грею. Черчилля беспокоил бельгийский вопрос. Отмечая необходимость гарантировать нейтралитет Бельгии, он, тем не менее, отмечал, что «бельгийцы должны быть способны защитить себя собственными силами. Откуда мы знаем, не поддерживают ли они секретные отношения с Германией?». Также он вновь повторил свою мысль о целесообразности перевода флота в Северную Шотландию.

«Это не из-за Марокко и не из-за Бельгии я принимаю участие в этом ужасном деле, – сказал глава МВД. – Только одна причина может оправдать наше вмешательство – предотвратить унижение и разграбление Франции прусскими юнкерами – разорительную катастрофу для мира целиком и фатальную для нашей страны» [1012] .

Тринадцатого сентября Черчилль написал премьер-министру Герберту Асквиту. На этот раз его волновало:

«Понимает ли Адмиралтейство всю серьезность сложившейся в Европе ситуации? Мне сообщили, что сотрудники Военно-морского министерства почти в полном составе ушли в отпуска. После недавних откровений сэра Артура Уилсона [1013] я не могу испытывать в нем полную уверенность. Ни один человек, обладающий реальной властью, не может говорить такие глупости» [1014] .

Проблема отсутствия ключевых исполнителей в неподотчетном ему ведомстве вызывала у Черчилля такое беспокойство, что на следующий день после отправки письма премьер-министру он подготовил еще одно послание – второму человеку в правительстве Дэвиду Ллойд Джорджу:

«Практически все ответственные лица на отдыхе. Исключение составляет Уилсон, который отправляется на отдых завтра. На вопрос, как он может покинуть свой пост в столь напряженный момент, адмирал ответил, что все приготовления сделаны и все, что нужно, так это в нужный момент нажать кнопку. По словам Уилсона, это может сделать как любой клерк, так и кто-нибудь еще».

В конце Черчилль заключает: «Надеюсь, все действительно так и обстоит» [1015] .

Настрой Адмиралтейства действительно вызывает удивление. Что же до Черчилля, то его забота о военно-морском флоте и общем состоянии обороноспособности страны вызвала восхищение у главы правительства, который пригласил главу МВД в свое загородное поместье Арчерфилд в Шотландии на приватный разговор. Также приглашение получил военный министр Ричард Халдейн. Официально джентльмены планировали поиграть в гольф, неофициально – обсудить назревшие перестановки в кабинете, и в первую очередь кандидатуру нового главы Адмиралтейства.

Черчилль заметно нервничал перед поездкой. Его супруга Клементина открыла Библию на 106-м псалме, и взятая наугад цитата успокоила обоих: «Отправляющиеся на кораблях в море, производящие дела на больших водах, видят дела Господа и чудеса Его» [1016] .

И Черчилль, и Халдейн, оба были большими охотниками за открывающейся должностью. К большому недовольству Халдейна, Адмиралтейство досталось его 36-летнему коллеге. Перед военно-морским флотом отныне ставились крупные стратегические задачи – создание военно-морского штаба, техническое перевооружение судов и обеспечение их надлежащей боеспособности. Асквит был уверен в Черчилле, активная позиция которого во время Агадирского кризиса еще больше убедила премьера в правильности выбора.