Черчилль и Гитлер

К таким же тревожным выводам привел эксперимент Аша, в процессе которого троим испытуемым показывали три линии на экране и спрашивали, какая из них самая длинная. Так же, как и в эксперименте Милгрэма, двое из испытуемых на самом деле были экспериментаторами. В каждом случае было совершенно очевидно, какая из линий самая длинная; правильный ответ не вызывал сомнений, даже для человека с очень слабым зрением и низкими умственными способностями. После первых двух этапов, в ходе которых все участники давали правильные ответы, двое экспериментаторов начинали указывать на одну и ту же линию, которая явно была короче остальных. Сначала испытуемый протестовал и отстаивал правильный ответ, но затем поразительно быстро соглашался с мнением остальных. Эксперименты Милгрэма и Аша показывают, насколько легко заставить людей поступать жестоко и – что вызывает не меньшее беспокойство – не доверять тому, что они видят собственными глазами.[112]

Заставить людей совершать ужасные преступления, как это делал Гитлер в период Второй мировой войны, и затем отрицать очевидные факты, оказывается, не так трудно, как кажется на первый взгляд. В своей монографии, посвященной анализу действий полицейских печально известного 101-го резервного батальона немецкой полиции порядка, ответственных за смерть тысяч людей, убитых в Польше в процессе осуществления «окончательного решения еврейского вопроса», историк Кристофер Браунинг из Принстонского университета рассказывает, как респектабельные граждане Гамбурга, являвшиеся представителями рабочего и среднего класса, стали профессиональными убийцами. Очевидно, что давление коллектива и природная склонность к подчинению и чувству товарищества – в большей степени, нежели антисемитизм или преданность нацизму – превратили совершенно обычных людей в «многократных убийц».[113]

Эти предостережения столь же актуальны сегодня, как и в 1941–1945 гг., стоит только вспомнить, что происходило в 1990-х гг. в Руанде или бывшей Югославии. Как такие цивилизованные люди, как немцы, могли оказаться соучастниками самого жестокого преступления за всю историю человечества? Основной вывод, сделанный Браунингом – о том, что причины куда более глубокие, чем просто антисемитизм, заставили членов 101-го резервного батальона чинить зверства на территории Польши, подверг критике историк Дэниэл Гольдхаген в своей противоречивой книге «Добровольные палачи Гитлера», 1996 г.

Гольдхаген утверждал, что солдаты 101-го батальона, не отбиравшиеся специально по причине их горячей верности нацизму, а вступавшие в него в основном из-за нежелания идти служить за границей, убивали еврейских женщин, стариков и детей «ради удовольствия», потому что им было «весело» во время «охоты на евреев», в ходе которой их «демонологический антисемитизм» трансформировался в «массовое стремление убивать евреев». Антисемитизм, подчеркивает автор, настолько глубоко проник в культуру, общественное сознание и историю Германии, что Гитлер и Холокост стали попросту неизбежными результатами этого. Все, что требовалось Гитлеру, как лидеру, это обеспечить необходимые условия для совершения геноцида.[114] В начале 1940-х гг. появились идеальные условия – как пишут в детективных романах – мотив, возможность и способ. Хотя в 1920–1930-х гг. в Германии евреи были гораздо лучше интегрированы в общество, нежели в других странах Европы, как отмечал Киган, «в 1918 г. кайзеровский рейх контролировал все штетлы в Европе, но ни причинял вреда их обитателям». Был ли, таким образом, прав Мильтон Гиммельфарб, когда пришел к своему памятному заключению: «Не было бы Гитлера, не было бы Холокоста»? И было ли лидерство Гитлера ключевым фактором трагедии?