Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

Это скорее был просто пакт о взаимопомощи. Главная его ценность для каждой стороны заключалась в защите от возможности совершения во время или после войны сомнительной сделки с Германией, затрагивающей интересы другой стороны. Соглашение приветствовалось народами обеих стран и тем самым снискало популярность его авторам. Но общая работа не сблизила Сталина и де Голля и их коллег и не породила истинного доверия. Ни одному из них не удалось возобладать над другим, как они надеялись. Де Голль остался недоволен, поскольку не заручился поддержкой Советского Союза своих притязаний в Германии, и от советской политики у него сложилось неблагоприятное впечатление. Сталину де Голль показался тяжелым и упрямым человеком; и, если вспомнить презрительное отношение Сталина к французам, он. вероятно, счел их претензии слишком самонадеянными. Но официальное сообщение о пакте и его толкование в прессе обеих стран было отмечено дружественным удовлетворением.

Может быть, де Голль надеялся, что новый договор с Советским Союзом обеспечит ему доступ на следующую предстоящую встречу глав государств. Черчилль отнесся к этой идее благосклонно; Сталин был равнодушен, а Рузвельт протестовал.

Де Голль идентичными посланиями американскому, британскому и советскому правительствам предупредил их, что, если великие союзные державы без участия Франции примут решения, прямо или косвенно касающиеся ее, «…временное правительство Французской Республики, очевидно, может считать себя не связанным каким-либо из таких решений и, следовательно, подобные решения утрачивают силу».

Предупреждение на президента не подействовало, а Черчилль и Сталин его не уговаривали. Все трое сочли, что достаточно сложно договориться о времени, месте и программе их переговоров, а если это так трудно, зачем усугублять обстановку?

Чтобы смягчить эффект от своего категорического отказа видеть де Голля в Ялте, Рузвельт попросил Гопкинса остановиться в Париже и нанести ему визит. Американское правительство все больше склонялось к тому, чтобы удовлетворить желания французов. Постепенно политика по отношению к Франции изменялась в соответствии с рекомендациями, данными Государственным департаментом и Объединенным комитетом начальников штабов президенту незадолго до того, как он покинул эту конференцию, а именно: «…относиться к Франции, учитывая ее потенциальную силу и влияние, а не ее настоящее состояние».

Отношение Америки к Франции можно охарактеризовать следующим образом:

1. Президент в принципе одобрил требования французов по капитуляции, оккупации и контролю над Германией, предъявленные Европейской консультативной комиссии, о чем информировал советское и британское правительства.

2. Президент и Государственный департамент не реагировали на желание французов ассимилироваться на Рейнской земле если не сразу, то постепенно.

3. Объединенный комитет одобрил рекомендацию Эйзенхауэра как можно скорее вооружить восемь французских боевых дивизий.

4. Однако президент по-прежнему откладывал решение по требованию де Голля, поддержанному британцами, чтобы мы произвели поставки оружия для послевоенной армии, которое, предположительно, будет использоваться не только для оккупации Германии, но и для защиты Франции.

Пока происходили эти события, способствовавшие появлению Франции в качестве важного элемента в жизни коалиции, ситуации на Восточном фронте опасно угрожало наступление немцев в Арденнах. Об этом и о событиях на других основных театрах военных действий необходимо рассказать прежде, чем начать описание Ялтинской конференции.

Перед Ялтой: координация стратегии Восточного и Западного фронтов

Немцы помешали союзным войскам достичь своей стратегической цели – дойти до Рейна на северном, самом важном участке фронта. В Италии они также свели на нет усилия союзников в болотистой долине реки По. На обоих участках им помогали плохая погода, наводнения и холод, с каждым днем становившийся все сильнее. Немцы бросили на запад крупные резервные силы, которые им удалось сформировать в Германии, а также перебросили дивизии с востока. Уилмот, изучив военные архивы союзников и немцев, пришел к выводу, что в конце 1944 года западные союзники вступили в бой со 100 немецкими дивизиями – 76 на западном фронте и 24 в Италии. Это почти совпадает с оценкой, данной генералом Маршаллом на первом пленарном заседании в Ялте (4 февраля 1945 года): 79 немецких дивизий против 78 союзных и 27 немецких и итальянских фашистских дивизий в Италии против примерно равного числа союзных дивизий.