Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

Когда Теддер выразил удовлетворение, Сталин сказал: чтобы ликвидировать затруднительное положение союзников на Западном фронте, подготовка этого наступления велась ускоренными темпами, и началось оно при тяжелых погодных условиях. Прощаясь, он сказал: «У нас нет договора, но мы боевые соратники. Это правильная политика здорового эгоизма: мы должны помогать друг другу в трудных ситуациях. С моей стороны было бы глупо остаться в стороне и позволить немцам уничтожить вас. Разделавшись с вами, они тотчас же взялись бы за меня. Точно так же в ваших интересах сделать все возможное, чтобы не дать немцам уничтожить меня».

Теддер попытался выяснить, могут ли западные союзники рассчитывать на достаточно продолжительное наступление русских, чтобы защитить их войска во время весенних операций. Он спросил, смогут ли русские удерживать немцев с середины марта до середины мая. Сталин ответил, что он не может обещать все это время вести широкомасштабное наступление, но Красная армия будет по-прежнему делать все возможное, чтобы не допустить переброски немецких войск на Западный фронт. Это самое большее, что он может сделать, и самое определенное, на что его удастся склонить Теддеру.

Эйзенхауэр и Объединенный комитет начальников штабов почувствовали огромное облегчение и удовлетворение, ознакомившись с такой информацией. Президент, получив доклад Сталина о беседе с Теддером и о начавшемся наступлении советских войск, ответил благодарственным посланием.

Посол Гарриман и генерал Дин тоже были удовлетворены результатом визита маршала Теддера. Правда, ни один из них не верил, что это означает сколько-нибудь продолжительное изменение как политики Советского Союза, так и его манеры строить отношения с союзниками. Меморандум, который Дин представил на рассмотрение Объединенному комитету начальников штабов 22 января, после отъезда Теддера, служит доказательством невеселых сомнений, ставших результатом каждодневного опыта. Дин отмечал, что для гостей, приехавших в Москву на короткое время, вполне возможно и обычно быть обманутыми теплым приемом и заверениями. Но слишком часто оказывалось так, что без точных и подробных письменных соглашений советское правительство не признавало никаких обязательств. Многие характерные методы и жесткая позиция советских властей по-прежнему мешали военному сотрудничеству. Они были уже знакомы всем американцам, имевшим дело с советскими официальными лицами: недоверие к иностранцам, запрет личных связей, как бы они ни были важны для общих интересов, полные и надежные меры собственной безопасности и отсутствие уверенности в мерах безопасности для граждан Соединенных Штатов и Великобритании, страх перед препятствием их политической свободе или нарушением их политических интересов и целей за границей, нежелание позволить иностранцам следить за деятельностью русских в освобожденных или оккупированных странах, желание держать русский народ в неведении относительно условий западного образа жизни. Это, отмечал Дин, будет препятствовать сотрудничеству, особенно если учесть, что советское правительство не считает это главным, но, уточнил он, обращает на себя внимание факт все усиливающегося понимания уместности тесного сотрудничества, поскольку идет постепенное сближение вооруженных сил, наступающих с востока и запада.

Дальнейшие события в основном подтвердили сомнения в отношении Советского Союза к дополнительным военным требованиям союзников и предложениям по согласованию военных операций. Но я думаю, что после тщательного изучения многих проектов, на которых настаивал американский Военный департамент, квалифицированный историк сделает вывод, что сопротивление Советского Союза не всегда было неоправданным. Обобщая и оставляя поле деятельности другим, скажем, что некоторые наши планы действительно требовали от советского правительства усилий и ресурсов, не оправданных ожидаемым военным результатом, а некоторые просто небрежно задевали гордость русских. Например, упорное требование предоставления военных аэродромов для американских бомбардировщиков в Приморье оказалось не таким уж необходимым.