Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

Но у Гарримана, участвовавшего в этих переговорах, сложилось иное впечатление. Почти сразу же, как было произнесено последнее слово, он вылетел обратно в Вашингтон и предупредил Трумэна и Государственный департамент, что, по его мнению, Хэрли слишком доверчиво относится к заверениям Сталина. Кеннан, оставшийся в московском посольстве за Гарримана, выразился еще более скептически. «Будет трагично, – заметил он в послании, последовавшем за докладом Хэрли, – если наше естественное беспокойство о поддержке Советского Союза в настоящий момент, связанное со словами Сталина, имеющими для всех колоссальное значение, и его осторожной приветливостью, приведут нас к излишней уверенности в помощи Советского Союза или даже в его неохотном согласии на достижение наших долгосрочных целей в Китае». Его анализ почти вылился в решительное заявление, что советское правительство не будет удовлетворено, если ему не будет гарантировано господство в Маньчжурии, Монголии и Северном Китае.

Столкнувшись с необходимостью решить, рассказать ли Т.В. Суню, министру иностранных дел Китая, находящемуся в Сан-Франциско, о по-прежнему секретном Ялтинском соглашении, Государственный департамент обратился за советом к военным. 12 мая исполняющий обязанности государственного секретаря Грю, находясь под впечатлением от рассказа Гарримана о намерениях Советского Союза, задал несколько вопросов главам Военного и Морского департаментов. Первый, в сущности, звучал так: представляет ли вступление Советского Союза в войну на Тихом океане жизненно важный интерес для Соединенных Штатов, чтобы отказаться от попытки заранее получить согласие Советского Союза на достижение некоторых политических целей на Дальнем Востоке? Второй вопрос: должно ли решение Ялтинской конференции, касающееся политических притязаний на Дальнем Востоке, быть пересмотрено или выполняться полностью или частично?

Стимсон и Форрестол отчаянно искали ответ. Стимсон видел ситуацию так: проект атомной бомбы вполне может быть доминирующим фактором в путанице стоящих перед ними важных вопросов. Но результат испытаний будет известен только через несколько недель, а в дипломатии игра при таких высоких ставках без старшей карты казалась ужасной.

Между тем доклады атомщиков становились все более уверенными. 23 апреля британский технический советник Объединенного политического комитета по атомным делам информировал британского министра, отвечающего за британскую часть проекта, что оружие наверняка будет готово к концу лета. Неделю спустя фельдмаршал Уилсон, который, как глава британской Объединенной миссии штабов в Вашингтоне, присутствовал на заседании политического комитета, информировал Лондон, что «американцы собираются сбросить бомбу примерно в августе».

Поэтому ответы Стимсона и Форрестола от 21 мая предоставили право принять решение президенту и Государственному департаменту. Из их умеренных глубин можно выудить некоторые полезные, но не окончательные суждения: 1) Россия будет решать, вступать ли в войну и когда это сделать, на основании собственных расчетов, невзирая на политическую деятельность Америки; 2) Россия может выбирать: ждать, пока американские войска почти разгромят японцев, или как можно скорее начать военные действия, чтобы спасти жизни американцам; 3) Россия в любом случае будет обладать такой военной мощью, чтобы взять то, что было обещано в Ялте, за исключением, может быть, Курильских островов. Попытка американцев захватить их с самого начала будет осуществляться за счет других планов и стоить бесчисленное множество американских жизней; 4) с военной точки зрения не может быть возражений против пересмотра Ялтинского соглашения, что поможет достигнуть дальнейшего взаимопонимания; 5) желательно получить обязательства и пояснения политики в отношении Советского Союза, которые потребует Государственный департамент.

В результате консультации американское правительство пришло к следующим выводам: нам не следует нарушать Ялтинское соглашение или пересматривать его условия, но прежде, чем просить Чан Кайши о сотрудничестве, надо постараться заставить Сталина одобрить защитные принципы. Мы снова проверим, действительно ли советское правительство намерено позволить национальному правительству Китая управлять всем Китаем и Маньчжурией и будет ли оно активно помогать нам осуществлять политическое и военное объединение Китая.

Ответы на эти вопросы помогли бы определить, будет ли заключительная фаза войны против Японии проводиться в согласии с Советским Союзом или выльется в соревновательную схватку, что, вероятно, закончится ссорой, которая подорвет силы коалиции еще до заключения мира в Европе и до первой встречи Объединенных Наций.

Порыв помочь в восстановлении в Советском Союзе идет на спад