Череп Бухгалтера

- Так кто там сейчас бухгалтер?

Служащий этого не знал.

- Сейчас там новая рабочая бригада.

Террини покачал головой. Мы оба хотели скорее вернуться в Эверсити. И заезжать куда-то еще – последнее, что нам хотелось.

- Как называется это место? – уточнил я, когда мы погрузили вещмешки на багажник полугусеничного транспортера и приготовились выезжать.

- Торсарбор, - повторил Террини.

- Никогда не слышал о нем. Это далеко?

Он кивнул.

- Практически на краю света.

ГЛАВА 5

Торсарбор находился в двух днях пути дальше к югу, в пыльных пустошах Долгой Засухи. Местность на нашем пути становилась более пыльной и пустынной. Проехав один день, мы остановились в придорожной станции – это была всего лишь лачуга с двумя комнатами, туалетом в виде выгребной ямы, водяной колонкой и поленницей сухих дров.

Террини был ветераном множества таких поездок, но даже он был недоволен скудостью обстановки. Впрочем, мы устроились там без ненужных жалоб, сварили рекаф, подогрели мясную пасту, а после ужина, пока темнело, сидели и курили лхо. Когда солнце скрылось за горизонтом, мы смотрели на огни кораблей на орбите в сгущавшейся тьме.

Я спал плохо.

В моих снах меня ждал Прыгун. Я вздрогнул, когда он появился. Прыжками он подтащил свое сшитое туловище вперед, и навис надо мной, глядя сверху вниз и жалуясь на медные импланты за ушами.

- Чешется! – прошипел он, и начал плакать. Его глаза с нашитыми голубыми бриллиантам скосились, когда его лицо исказилось в плаче. Схватив что-то за ухом, он сунул это мне под нос, держа в окровавленных пальцах. Это был твердый белый комок гноя. Я пытался приказать ему остановиться, но не мог говорить, а Прыгун не мог прекратить чесаться. Он не понимал, что от расчесов воспаление кожи вокруг имплантов будет только хуже.

Он начал истекать кровью. Кровь полилась на мое лицо – и я в испуге проснулся. Мой нос, казалось, до сих пор чуял запах крови и гноящейся плоти из сна.

Передышка была недолгой. Каждый раз, когда я снова засыпал, Прыгун опять был там, словно ждал меня. Один раз его охватила одна из тех вспышек ярости, я прятался от него под кроватью, а он пытался полезть за мной. В другом сне он читал мне на ночь «Книгу Мучеников Терниев», раскрыв ее на коленях.

- Покажи мне картинку, - попросил я. На картинке был покаявшийся грешник, привязанный к креслу, хирурги склонились над ним со сверлами и имплантами.

- Что с ним происходит? – спросил я-ребенок во сне.

Прыгун молча смотрел в никуда, и я потянул его за рукав.

- Наказание! – произнес он наконец. Его лицо стало печальным. Зубы были желтыми на фоне выбеленной кожи. Я увидел, что его глаза налились кровью, и левый глаз начал дергаться.

Я понял, что это значит, и скорее попытался отскочить.

- Наказание, - прошептал он. – Согрешившие должны быть наказаны. Чешется!

Он потянул за импланты, вырывая их из кожи. Кровь полилась по его шее, и выражение его глаз изменилось. Теперь они светились злобным разумом.

В ужасе я бросился под кровать, но Прыгун устремился за мной, подтягиваясь на руках. Я отбивался от него ногами.

- Отойди! – закричал я, но он схватил меня за руки и подтащил к себе. Я отчаянно отбивался, но он прижал меня к полу.

- Мама! – завопил я, и он зажал мне рот рукой. Рука была горячей и потной. Я хотел укусить его, но боялся.

- Их ломают, - прошептал он. – Пытают. Бьют. Их заставляют каяться в грехах.

В этом сне Прыгун был особенно страшен.

- Прекрати! – пытался сказать я ему. Но широкая красная улыбка Прыгуна превратилась в злобный оскал. Его дыхание было зловонным, глаза сверкали злобой.

- Их заставляют каяться, - прохрипел он снова. И после этого он начал плакать. Почему-то сейчас было особенно страшно видеть, как он плачет.

- Их ломают…

Как-то я сумел освободить одну руку, и, вырвавшись, вскочил на ноги и вцепился в полки. Игрушки посыпались вниз, когда я стал карабкаться по полкам. Единственное безопасное место, где он не мог меня достать, было наверху.

В моем сне я не спал всю ночь, прижавшись к стене и глядя во тьму расширенными от страха глазами. Я слышал, как Прыгун неуклюже скачет, подстерегая меня, словно голодный волк.

Он пытался выманить меня вниз обещаниями и угрозами.

- Нет! – говорил я ему во сне, прислушиваясь, как колокола собора отбивают часы, и отчаянно ожидая наступления утра, когда слуги придут за мной.

Когда в предрассветной дымке стали видны силуэты шпилей Эверсити, Прыгун понял, что его время кончилось. Я слышал, как он кряхтит, взбираясь по полкам. Я молился Императору, глядя, как клочья рыжих волос появляются над краем верхней полки. Белое лицо Прыгуна медленно поднялось над краем полки, словно тошнотворная луна, его бриллиантовые глаза были темны.

- Прыгуну жаль, - сказал он, подтягиваясь ко мне. Он держался за полку одной рукой, а другой тянулся ко мне, - Иди к Прыгуну!

Я покачал головой. В этом сне я был ребенком, но все равно не хотел идти к нему. Особенно, когда он был таким. Он тянулся ко мне, но я крепко прижался к стене, подтянув ноги к подбородку. Прыгун схватил моего заводного титана и швырнул в меня, но от этого усилия чуть не упал.