Череп императора

— Я тут позавчера с девчонкой одной у нас в больнице познакомился. Приехала откуда-то — то ли из Актюбинска, то ли из Урюпинска… Учится на медсестру, а у нас уборщицей подрабатывает. У нее на отделении своя комнатка с кушеткой, все по-человечески. Она мне с утра и говорит: ты вот, мол, Леша, парень нормальный, а бывают ведь у нас тут такие… Выхожу как-то ночью на задний двор, а там, говорит… Мужики!.. Такое друг дружке делают!.. Я бегом к дежурному врачу, он милицию вызвал, их всех троих и забрали. Я ее спрашиваю: «Пардон, мол, не понял, почему троих?» А она только надулась обиженно и к стенке отвернулась…

— Слушай, — поморщился я, — как ты можешь?.. В больнице, с медсестрой… Совести у тебя нет, о девчонке бы подумал… Ты ведь все-таки не от гриппа там лечишься…

— А что такого? — искренне удивился Осокин. — Она же медсестра! Сама меня в койку затащила, сама пусть и думает, как предохраняться…

— И теперь ты, значит, решил устроить себе веселенький уик-энд? — уточнил я. — С сексом и алкоголем? Одного больничного романа тебе недостаточно?

— С алкоголем — это точно, — кивнул Осокин. — А насчет секса — не знаю. Дальше видно будет.

— И чего ты хочешь от меня? Чтобы я с тобою напился? Вообще-то люблю это дело, но сегодня я, если честно, немного занят.

— Ирландцы?

— Они.

— Расскажи, кстати, как там поживает твоя криминальная история. Вышли органы на след убийцы?

Я достал себе еще бутылку пива и рассказал Осокину последние новости.

— Хм, — задумался он. — Значит, моя версия насчет убийцы-левши так и не пригодилась?

— Выходит, что так.

Осокин отхлебнул еще пива и опять помолчал.

— А этот твой капитан знал, что Дебби встречалась с Шоном еще в Ирландии?

— Наверное, нет.

— Но тем не менее он предложил тебе следить именно за ней?

— Предложил.

— А ты все равно думаешь, что она не убивала?

— Леша, ты что, решил допросить меня с пристрастием? Ты бы лучше за своей сигаретой следил. Пеплом всю кухню засыпал. Будь осторожнее — вдруг нечаянно уронишь его и в пепельницу.

Осокин усмехнулся.

— Стогов, — спросил он, — что у тебя с этой девицей? Ты, часом, не влюбился, друг мой старинный?

— Иди к черту.

Я поставил пустую бутылку на стол и отправился в спальню. Там я застелил кровать, погромче включил радио и даже успел подумать о том, что бы такое мне для сегодняшнего вечера на себя надеть.

— Я тут подумал, — сказал появившийся в дверях Осокин, — и решил, что пойду к твоим ирландцам с тобой.

— Если ты думаешь, что я в восторге, то повнимательнее взгляни на выражение моего лица.

Осокин внимательно посмотрел на выражение моего лица.

— Если бы я был маленькой девочкой, — сказал он, — я бы описался от испуга.

— Только не писайся у меня в квартире. Я боюсь твоих болезней как огня.

— Так куда мы пойдем сегодня вечером?

Спорить с Осокиным бесполезно. Уж если он решит испортить кому-нибудь вечер, то ни за что не отступится от своего намерения. Я плюхнулся на кровать и закурил.

— Не знаю… У меня такое впечатление, что за эту неделю я сводил ирландцев всюду, куда было возможно.

— Пойдем в какой-нибудь национальный бар.

— В какой? И потом, ты знаешь — я же не люблю ходить в национальные бары. Обязательно нарвешься на меню, написанное иероглифами без перевода.

— Ты водил их в «Долли»?

«Вот черт!» — подумал я. Почему-то эта мысль до сих пор не приходила мне в голову. «Долли» — это один из двух ирландских баров Петербурга, однако сводить ирландцев в ирландский бар я почему-то так и не сообразил.

— Ну, не знаю… Можно, наверное… Но там ведь дорого…

— Не жмись, они наши гости.

— У тебя сколько денег?

— У меня нет ни копейки. Я, если ты забыл, сбежал из больницы в чужих брюках и ботинках такого размера, что чуть не потерял их по дороге.

— То есть платить должен буду я?

— Только не говори, что у тебя не найдется лишних пятидесяти долларов, чтобы угостить больного друга кружечкой «Гиннесса».

— Леша, давай лучше я приглашу своего заболевшего друга в аптеку и куплю ему лекарств. Чтобы друг поскорее поправился и смог самостоятельно зарабатывать себе на пиво.

— Кроме того, — не обратил на мои слова внимания Осокин, — тебе придется дать мне что-нибудь надеть. Учти, если мне не понравится твой гардероб, я просто откажусь с тобой идти. И поищи в своем притоне какой-нибудь приличный одеколон — я просто задыхаюсь от запаха медикаментов.

Когда через полчаса мы оба были готовы к выходу и прошли на кухню, чтобы перед выходом выпить еще по бутылке пива, Осокин заглянул мне в лицо.

— А она действительно красивая?

— Кто? — Я сделал вид, что не понял, о ком он.

— Не придуривайся.

— Красивая, — сказал я, подумав. — Очень красивая.

— Покажи мне ее, — сказал Осокин. — Уж я-то сразу пойму, способна эта женщина на убийство или нет.

17

Дебби не торопясь прикурила, обвела зал взглядом и криво усмехнулась:

— Стоило уезжать из Ирландии!.. Я пролетела над девятью европейскими государствами, тремя часовыми поясами и предъявляла свои документы дюжине мазефакеров с таможенных и всяких паспортных контролей — и все для чего? Для того, чтобы здесь, в России, сходить в ирландский бар?! Fuck! Ну не идиотизм ли, а?