Череп на рукаве

Я попытался захватить один из них своим прицелом, да только куда там! Инфракрасный канал сходил с ума от разверзшегося на земле инферно, канал оптический мгновенно терял цель, едва только она скрывалась в облаках. Тем не менее над нашими головами мелькнуло несколько зенитных ракет. Волоча за собой серые шлейфы дыма, они неслись туда, где прятались пузыри. Валленштейн наверняка вёл стрельбу по площадям, хотя в данном случае вернее будет сказать «по объёмам», справедливо подозревая, что эти пузыри могут оказаться чем-то вроде древних аэростатов ПВО, в изобилии подвешивавшихся над городами в годы Второй мировой. Достиг он чего-то или нет, сказать никто бы не смог; однако когда в боевой разворот вошло третье звено «Хеншелей», пузыри показали себя во всей красе.

Очевидно, командование не успело передать люфтваффе эту новую информацию. Спутники, наверное, смогли бы заснять эти проклятые пузыри даже и в облаках, но… В общем, они опоздали.

Со стороны это выглядело так, словно сверху, из облаков, на штурмовик бросилось серое чудище. Скорее же всего машина со всей скорости врезалась в растянутую между небом и землёй сеть, притягивая к себе «пузырь». Миг — и ведущий тройки исчез в облаке взрыва. Ведомые успели отвернуть — сработала автоматика, — однако всё, чего они достигли, — это оттянули на долю мгновения собственную гибель. Паутина оказалась слишком плотной. И слишком частой. Неметаллическая, она наверняка не обнаруживалась радарами или обнаруживалась, лишь когда уже ничего нельзя было сделать.

Три взрыва, три огненные кляксы в небе. И мёртвая тишина в траншеях «Танненберга». Огонь на горизонте всё ещё горел, но видно было — Туча вновь разворачивала свои ряды. Она оправилась от первого шока. И очень быстро отреагировала на новую угрозу. Десятая «матка» не зря отсиживалась на океанском дне.

Нам пока оставалось только смотреть — работала артиллерия, реактивная и ствольная. Стиснуты сейчас зубы на командном пункте, повисла тяжёлая тишина в штабе эскадрильи, только что потерявшей трёх пилотов и три машины; но орудия должны стрелять, иначе здесь, в этих окопах, останется весь «Танненберг».

Туча надвигалась широким вогнутым полумесяцем. Она уже оставила позади зону сплошного пламени, мне казалось — изрядно поредев. Что творилось на земле — не разберёшь в сплошном дыму. Штурмовики поработали на славу. Жалко ребят, но что тут поделаешь?.. Свои Железные кресты они честно заслужили. И удвоенные пенсии семьям.

Ещё какое-то время я позволял себе удивляться — почему мы не заняли городок за рекой. Но потом перестал — как только увидел, как один за другим оседают и рушатся дома, словно какая-то сила подрывала их фундаменты. В визире можно было различить, как из облака бетонной пыли медленно вынырнуло что-то тёмное, сейчас почти неотличимое от серых клубов вокруг, вынырнуло, повело в стороны плоской головой размером с ковш бульдозера и вновь скрылось в белесой мути.

На нашем КП тоже заметили новую тварь. Корректировщики сработали отлично, просто с блеском, следующий залп лёг ровнёхонько туда, где в ванне из раскрошенных железобетонных плит купалось это существо. Снаряды перемалывали и остатки стен, и живую плоть; в разные стороны летели обломки не поймёшь чего — то ли камни, то ли остатки панциря.

И вновь, как и в бою при Пенемюнде, к нашим позициям ползла полоса разрывов, артиллеристы старались угнаться за надвигавшейся Тучей — и теми, кто следовал за ней по земле. А они, увы, следовали. В дыму и пламени бестрепетно шныряли какие-то существа, слегка напоминавшие приснопамятных крококрабов, которых мы взрывали кумулятивными гранатами на морском берегу. То и дело менее удачливые из них обращались в облако раскалённой протоплазмы, но остальных это не останавливало.

Сегодня Туча пойдёт до конца, вдруг с холодной, леденящей ясностью понял я. Я на миг словно увидел всё происходящее с той стороны, я смотрел миллионами глаз и видел — жалкую кучку людей, пока всё ещё плюющихся огнём, но всё равно — обречённых, обречённых, обречённых с того самого момента, как они оказались на пути у Силы.

Да что же такое со мной?! Я в ярости ударил кулаком по земляному урезу. Откуда во мне это? Как оно появилось?..

…Последние слова перед тем, как скомандовать «огонь». Туча нависает над нашими головами, затягивает небо мелкой сеткой, среди ясного дня сгущается мрак. Наше счастье, что у них нет…

Я подумал о боевых ОВ. И рука сама нажала нужную клавишу коммуникатора, одну из «неотказных», сигнал химической тревоги. В бою может не оказаться времени надвинуть маску; «тревожка» делала это сама. Я подумал и вжал кнопку, хотя все индикаторы ещё успокоительно показывали нули. Каким-то образом я опять знал, что произойдёт.

Мы опередили Тучу на несколько секунд, но в таких делах секунда равна вечности. Туча лопнула густым жёлтым дождём, исторгла из себя клубы тумана — отвратительно-гнойного цвета. Зуммер химической тревоги взвыл, но мы были готовы.