Череп на рукаве

В то воскресенье я снова пошёл в город. Правда, лишь после того, как закончилась тренировка со штабс-вахмистром. Клаус-Мария Пферц… похоже, начал-таки отличать меня среди остальных рекрутов. Во всяком случае, язвительные его шуточки почти прекратились — он деловито объяснял мне приём, показывал несколько раз, а затем заставлял повторять до тех пор, пока мне не удавалось его удовлетворить. То есть грамотно поставить блок от его удара или пробить его защиту. Ничего не скажешь, учил он на совесть.

Получив увольнительный билет, я медленно брёл по «Невскому», как прозвал для себя главную улочку военного городка, окружавшего базу. Ничего особенного тут, само собой, не было. Стандартные сборные двух — и трёхэтажные домики, с не слишком умелыми попытками разработчиков придать фасадам хоть какую-то индивидуальность. Первые этажи все светились яркими огнями всевозможных кабачков и баров — именуемых в народе «последним рубежом». По улицам чинно, неторопливо шествовали господа офицеры с супругами — наверно, собирались в клуб.

База и городок были явно велики для одной-единственной учебной роты из пяти взводов. Кроме нас, тут стояли также штаб, рота тяжёлого оружия, связисты, сапёры, медики и так далее — всего около четырёхсот солдат, исключая рекрутов, да три десятка офицеров. Другое дело, что сюда, на базу, часто возвращали остальные части батальона, вроде как на отдых. Сейчас у нас как раз стояла вся третья рота — настоящая рота, боевая. Собравшаяся вместе для каких-то упражнений и сдачи неизвестных до сих пор мне нормативов.

Девочки-феечки на улице не показывались. Их дело — сидеть в барах, не оскорбляя своим видом взоров почтенных офицерш, примерных жен и ответственных матерей.

У меня сейчас, собственно говоря, было только одно дело — найти себе «партнёршу», у которой можно спокойно посидеть остаток вечера. В сумке у меня лежала «Прохоровка» Гюнтера Гланца — с официальным штампом батальонной библиотеки, одобренная и разрешённая к чтению. Господам рекрутам полезно узнать о героических битвах предшественников Третьей десантной в то не такое уж и давнее время, когда она ещё называлась «Третьей танковой дивизией СС «Мёртвая голова» и если и не смогла одержать под русской деревней Прохоровкой полной и блестящей победы, то лишь по причине начавшейся высадки англо-американских союзников в Сицилии…

…Гилви мне искать пришлось недолго. Девчонка сидела в том же самом баре, где я встретил её прошлый раз. У наших рекрутов большим успехом пользовались отчего-то дамочки попышнее, и потому число шлюх «приятной полноты» всякий раз оказывалось непропорционально большим.

Гилви явно скучала. Сидела на высоком табурете, закинув ногу на ногу — так, чтобы продемонстрировать торчавшие из-под короткой юбки подвязки, — и покачивала чёрной лакированной туфелькой на невозможно высоком каблуке. Перед ней стоял запотевший бокал со шнапсом, но не похоже, чтобы она к нему притрагивалась.

— Гилви, привет.

Она повернулась, заулыбалась, откидывая со лба и глаз длинную белёсую чёлку.

— О, Рус, здравствуй. Ба! Что я вижу? На повышение пошёл? Ефрейтора заимел? Поздравляю, поздравляю, молодец! Ну, такое дело надо отметить. А вот что-то тут сегодня так тихо, не знаешь?

Я оглядел бар — и в самом деле полупустой. Прошлый раз тут, как говорится, яблоку некуда было упасть.

— Болтают, будто первый, второй и пятый взводы на ночные занятия бросили, — сказал я, усаживаясь рядом. — Что-то срочное.

— А вы как же?

— А мы, пятый взвод, — пока ничего, бог миловал. Выпьешь чего-нибудь?

— Выпить? Выпить — это мы всегда пожалуйста, — Гилви обвела стойку рассеянным взглядом. Бармен возле пирамиды пузатых и стройных бутылок разом подобрался, ни дать ни взять — тигр, к прыжку готовый.

Tiger, tiger, burning bright,
In the forests of the night,
What immortal hand or eye
Wrought that dreadful simmetry?[6]

— Что-что? — удивилась Гилви.

— Стихи такие, — объяснил я.

— А по-каковски это? Близко вроде — а непонятно…

— По-английски.

— А-а-а… ты и английский знаешь?

— Угу. Что же тут странного? Столько книг хороших на нём написано…

— Кни-иг? А что, на общем их нет, что ли?

— Не все. Блейка, например, нету.

— Э, э, Рус, — испугалась Гилви. — Только не говори мне, что…

— Ты что, он не запрещён, — поспешил я успокоить девчонку. — За кого ты меня принимаешь?..

— А кто вас, русских, знает, вы все как один чумовые, — пробурчала она. — Ну, ладно. Молодец ты, что английский знаешь. А я вот не сподобилась… — она вздохнула.

Вообще, я знал, у «подружек» не было принято ныть и жаловаться на судьбу. Да и не так плохо они жили.

— Ну ничего, ещё нагоню, — с нарочитой бодростью проговорила она. — Ты думаешь, чего я тут сижу? На университет коплю. Да и льготы нам, подругам, положены. Слушай, чего мы тут сидим, Фреду выручку делаем? Ко мне-то пойдём, нет?..