Череп в небесах

Площадь перед городской управой забита народом. На высоком флагштоке развевается флаг Империи. Меня затаскивают на трибуну, кто-то из политиков произносит напыщенные речи. Я не слушаю. Я жду «Танненберг».

И вот – оркестр грянул бессмертное «Прощание славянки». На площадь, чеканя шаг, как ни на каком из высочайших смотров, входят шеренги моей бригады. В ней были самые разные люди. По-своему хорошие и не очень. С криминальным прошлым – и без оного. Но сейчас всё это уже не важно.

Гремит медь окрестра, шагает «Танненберг», и теперь все равно, какая на них форма, потому что, если даже выбраны изначально запятнанные кровью символы и внушающие страх отвратительным прошлым мундиры, люди, их надевшие, необязательно сделаются такими же палачами, садистами, мучителями и преступниками, как те, в уже донельзя далёком Третьем Рейхе.

Людей, а не покрой и цвет сукна вижу я сейчас. Знаю, что многие со мной не согласятся и будут правы. Я сам предпочёл бы увидеть сейчас совсем другое. Но... мы подписали новый договор с Империей и должны дотерпеть до конца.

Заканчивается марш. Валленштейн и мой отец выходят к флагштоку.

Удар артиллерийского салюта. Ещё один. И ещё.

Плавно скользнув вниз, опускается имперский флаг, и на его месте, затрепетав под ветром, взвивается наш, русский триколор. Белый снег просторов былой России. Красная кровь на этом снегу и синева воды, синева рек, морей и океанов, омывавших мою страну.

Валленштейн аккуратно складывает имперский штандарт и прячет за пазуху. Последний удар салюта.

Овация.

Новый Крым свободен. Личный домен Его Императорского Величества, с особыми привилегиями, как то: право вывешивать только собственный флаг, право содержать собственные вооружённые силы, право внутренней юрисдикции, право...

И так далее. Формально мы не выходили из Империи. Но это только формально.

За это боролись, получается так? И этого мы достигли?..

Я должен радоваться, а внутри – только горящая, полыхающая пустота. И одно-единственное имя – Гилви.

Потом, когда отшумели фейерверки и гуляния, мы с отцом вновь сидели в его кабинете – наша загородная усадьба сильно пострадала, Дариана Дарк выместила на беззащитном доме всю свою ярость, хорошо ещё, не приказала подорвать.

– Знаешь, пап... а ведь насчёт гарантий – они правильно говорили. Ну ладно, мы вырвали этот договор. Но придёт следующий император и захочет... А?

Отец улыбнулся, но эта улыбка была какой-то мёртвой.

– Послушай меня, сын. Гарантии на самом деле есть. Кайзер ведь знает, что случилось на той планте?

Я кивнул.

– Так вот, наша самая лучшая гарантия – это ты. Ты и твои дети, кому ты передашь своего биоморфа.

– Не понимаю, пап.

Отец тяжело вздохнул.

– Брось, Рус. Всё ты понимаешь, но хочешь, чтобы вслух это произнёс именно я. Что ж, произнесу. Как и Гилви, ты можешь стать биоморфом.

Я содрогнулся. Ледяным холодом веяло от этих слов – и такой же холод таился в глубине отцовских глаз.

– Можешь стать биоморфом и не оставить даже мокрого места от этих Внутренних Миров. Или это смогут сделать твои дети. Достаточно одному пробраться на Землю, и...

– Вы это знали, – вырвалось у меня. – Вы на это рассчитывали с самого начала, вы...

– Спорить не буду, – отец склонил голову. – Биоморфы – страшное оружие, и...

Я резко встал и пошёл к двери. Пол под ногами качался.

Меня никто не окликнул, не попытался остановить.

Впрочем, это уже не важно.

Наверное, мы поженимся с Далькой. И у нас действительно будут дети, которые понесут дальше неведомые гены био-морфов. В Империи это тоже знают. Так что, боюсь, скучать не придётся.

Но пока что – за моими плечами Новый Крым, доказавший, что есть нечто превыше всех и всяческих Империй.

Конец.