Череп в небесах

И немало времени прошло, когда все, наконец, более-менее поуспокоились, рассевшись по низким диванам в каминном зале. Танька так и висела на мне, явно не собираясь слезать. Остальные тоже примостились как можно ближе.

Папа было откашлялся, но мама решительно взяла инициативу на себя:

– Дети, Руслан поступил на имперскую службу, потому что...

– Да мам, что мы, маленькие! – стараясь говорить солидным баском, перебил её Лариосик. – Ясно и так. Он – разведчик, верно?

Ох, ну что ж это за конспирация, мелькнуло в голове. Перед мелкими детишками, малышнёй несознательной... Мама кивнула:

– Так было нужно. Мы с папой можем только молиться, чтобы вы простили бы нас. И нас, и Руслана.

– Я знала, я знала! – вырвалось у Светы. – Я подозревала...

– И я, я тоже! – не отстала от сестры Лена.

– А я и не подозревал, я и вовсе всегда знал! – Георгий отчаянно пытался соблюсти солидность. – Пап, так ведь, конечно же, надо немедленно вернуть Русу его долю в...

– Нет, Герка, – я поднял руку. – Ничего менять не надо. Всё должно оставаться как было. Маскировка есть маскировка. Да и то сказать – я в бизнесе всё равно ничего не понимаю.

– Ничего не всё равно! – упрямо набычился брат. – Чтобы я... поперёк тебя... мне, значит, семейные деньги – а тебе?.. Кота, как в сказке?

– Вот кончится война, всё и поделите по-братски, – напустилась на Георгия мама. – Случиться может всё, что угодно, так что перестань загадывать! Дурная примета, сам знаешь.

– Какие ж у православного человека приметы, кроме погодных?! – вознегодовала Лена, самая убеждённая из всех нас.

– Ох, прости, прости, это я от радости заговариваюсь...

...Ещё не скоро в эту ночь удалось в конце концов утихомирить и отправить по постелям младших. Остались я, Георгий и Света с Леной. Лариосика, несмотря на его отчаянные протесты, отправили конвоировать мелких в спальни.

И опять мама с папой рассказывали, под дружные охи и ахи сестёр. Георгий глазел на меня, полуоткрыв рот, и, похоже, отчаянно завидовал. Я подсел, положил брату руку на плечо:

– Не переживай. Сейчас тут у нас самих выйдет славная заварушка.

– Мы готовы! – хором выпалили сестры.

– Готовы они, вертихвостки! – проворчал папа. – Ваше дело – дома оставаться и за младшими смотреть. Георгию тоже нечего лезть...

– Папа! – Герка возмутился чуть ли не до слёз.

– А что «папа»? Что «папа»? Это мне уже умирать можно – вас всех родил, в люди старших вывел, дело основал, развил, кое-что на чёрный день скопил. А тебе – за ними всеми смотреть, девчонок замуж выдавать, о приданом беспокоиться.

Георгий покраснел до ушей и опустил голову. Наверняка давал себе страшную клятву во что бы то ни стало сбежать «на фронт», где бы этот фронт ни проходил.

– Нет, Гера, даже и не думай, – уже мягче проговорил отец, закуривая трубку. – Ты думаешь, мы тебя затираем, славы и подвигов не даём? Так ведь в бою под пули сунуться – дело нехитрое. Пуля – она дура, сама тебя найдёт. А вот сохранить холодную голову, выжить, несмотря ни на что, – здесь-то и нужны настоящие смелость с твёрдостью. Знаешь же, как говорят: на миру, мол, и смерть красна? А если нужна не смерть, а победа? Нет уж, мне надо знать, что есть у нас неприкосновенный боевой запас – ты. Который в дело пойдёт, когда уже окончательно всё станет ясно – где надо бить и куда. Тебе, мой дорогой, самое трудное предстоит. Ждать, когда хочется карабин наперевес – и вперёд. Ан нельзя. Понимаешь меня?..

– Понимаю, – проворчал Георгий, поднимая голову. Глаза у него подозрительно поблёскивали. – А всё-таки лучше б нам вместе...

– Не зарекайся, – напомнила мама. – Если Дариана Дарк устроит тут заварушку и вмешаются имперцы – все к амбразурам ляжем.

– Я тоже стрелять умею! – занервничала Лена. – Нас что же, всех в няньки-мамки?..

– Старые да бесплодные, – тяжело усмехнулась мать, процитировав древний классический роман, – нынче роду не нужны. Я, Леночка, думаю, что стреляю не хуже тебя. Опыт, так сказать, имею. Настоящий, не в тире.

– Мам! Ну нечестно так! – выпалила Света.

– Честно-честно. Всё честно. Хоронить надо стариков, а не молодых.

– Да какие вы старики! – хором завопили Георгий и сестры.

– А такие, – мама пожала плечами. – Как рожать не можешь – всё, старуха. Ты не смотри, что я ещё лет тридцать много чего смогу сделать – главное кончилось. Так что мне на передовой самое место. Одна на тот свет не отправлюсь, это уж вы будьте уверены.

– Давайте не будем, – я поднял руку. – Ну что мы, в самом деле...

– Правильно, Рус, – кивнул отец. – Пока что нам всем надо подумать, как не упустить нашу лису Дашу, когда она таки высунет нос из норы...

* * *

Дума Нового Крыма проголосовала за небывалый закон. Поставки по «военным контрактам» приостанавливались на неопределённый срок. Кабинет министров, сформированный думским большинством, не имел права вето. Новый Крым был благоразумно основан как парламентская республика. Президенты до сих пор были нам без надобности, хотя я запоздало пожалел – будь такой пост учреждён и имей мы там своего человека (да хотя бы и известного политика Ю.Фатеева) – всё могло бы повернуться совсем иначе.