Череп в небесах

Борьба ведётся не только на поверхности планет, но и в околопланетном пространстве. Большинство кораблей Имперского флота вовлечено в боевые действия на других участках, и враг пытается сбросить нас с орбит, беспрепятственно вывозить с Нового Крыма его огромные рыбные богатства. Этому препятствуют наши Zerstrorers, бдительно несущие космическую вахту. Два их них, «Макс Шультд» и «Бруно Хейнеманн», обнаружили тайно взлетевшие с планеты грузовые челноки, направлявшиеся к ожидавшему их транспорту мятежников. Инсургенты попытались бежать, но меткий огонь наших эсминцев повредил их кораблю двигатели. Имперский флот захватил богатые трофеи, что позволит улучшить снабжение наших войск в данном секторе продуктами питания…

* * *

– Герр оберст!

– Входи, Руслан. Давай выкладывай свои формальные поздравления и перейдём к «без чинов». Я ведь так понимаю, ты явился не просто так?

– Никак нет, ге… Иоахим.

Валленштейн печально хмыкнул, с отвращением покрутив шеей в туго обтягивающем стоячем воротнике парадного мундира. Он принимал личные поздравления офицеров бригады с досрочным чином полковника – за уничтожение двух комплексов Дбигу, позволившее Имперскому флоту потеснить корабли Дбигу и оказать наконец существенную помощь с орбиты наземным частям.

– У вас, русских, удивительная особенность, – сообщил он мне, протягивая гранёный стакан с водкой, – появляться в самый неподходящий момент. Я только решил отвлечься от всех печальных мыслей и хоть какое-то время побыть туповато-надменным юнкером, наслаждающимся вожделенными двумя «розетками» на витом погоне – а тут входишь ты, и на лице у тебя яснее ясного написаны вселенские печаль и скорбь – на меньшее вы не размениваетесь… Прозит! – он залпом опорожнил стакан. – Пей, пей, Руслан.

Я медленно пригубил. Никогда не любил алкоголя и связанных с ним ощущений.

– Ваше здоровье, Иоахим.

– О да, оно нам скоро всем понадобится, – играя желваками на скулах, Валленштейн рванул старомодную пуговицу. – На Каппе настоящая мясорубка. Они считались тыловыми планетами, перевалочной базой. Гарнизон, конечно, приличный, но не элита, вдобавок разбавленная местными добровольцами. Мятежники забросили туда «истоки». Я уверен, что именно забросили, завезли тайно, потому что пространство вокруг Капп битком набито всеми мыслимыми и немыслимыми следящими станциями. Полагались на технику, не на людей… – он сморщился и брезгливо отставил стакан. – Нет, у меня даже напиться не получается. Добропорядочный имперский офицер, сражающийся за фатерлянд, не может напиться. Сейчас я начну шарить но ящикам в поисках антидота…

– Иоахим, вы же прекрасно знаете, где он лежит.

– Знаю, Руслан, знаю. Образец немецкого офицера, правда? Пунктуальный и мелочный. Да, помню, конечно. Всё помню… – он выдвинул ящик личного организатора, достал упаковку таблеток, бросил одну в рот, запил водой. – Сейчас, сейчас… одна минута, и я буду в порядке.

Я ждал, отвернувшись к стене. Действие этой таблетки сопровождается не самыми эстетическими гримасами.

– Ценю твою деликатность, – минуту спустя сказал Валленштейн уже нормальным голосом. – Давай теперь к делу.

– Слушаюсь, – вырвалось у меня, и я с некоторым испугом подумал, а не становлюсь ли и я уже «настоящим имперским офицером»? – Герр оберст, я прошу прощения. Многое из того, что я сейчас скажу, представится вам как минимум нелепым, а как максимум – безумным… – я сделал паузу, наблюдая за лицом полковника.

– Нет, не покажется, – спокойно ответил Валленштейн. – Для этого я слишком давно и слишком хорошо тебя знаю. Более того, мне доводилось видеть самые разные случаи помешательств у личного состава. Могу уверить, моему практическому опыту позавидовали б иные врачи-психиатры, кроме, разумеется, военных медиков. Так что продолжай, пожалуйста. Как только я замечу, что твои слова расходятся с моими критериями нормальности, я немедля тебя уведомлю.

– Герр оберст… – мне отчего-то было проще соблюдать формальный тон разговора. – Я – не человек.

Похоже, Валленштейн ожидал чего-то иного, например, признания того, что я, скажем, работаю на эрцгерцога Адальберта, или чего-то в этом духе.

– Не человек… – эхом откликнулся командир бригады «Танненберг». – Очень хорошо, Руслан. Ты добился цели. Продолжай.

– Я смесь человека и биоморфа, – словно кидаясь с головой в омут, продолжал я.

Глаза у Валленштейна полезли на лоб, он зашарил по столу в поисках стакана с водой.

– Создан путём слияния человеческих клеток в среде биоморфа. Полученный бласт имплантирован… женщине. Моей матери.

Валленштейн поперхнулся водой,

– Родился и вырос, как все нормальные дети на Новом Крыму. Не отличался никакими особенными способностями, кроме несколько повышенной физической выносливости, однако ничего принципиально невозможного для человека.

– П-прости, я п-перебью… тебя, гм… создали твои родители? Отец и мать?

– Да, герр оберст.

– Пресвятая Матерь Божья, – выдохнул Валленштейн. – Я… я считал себя человеком широких взглядов, но такое… это за пределами моего понимания. Но… прости, я перебил тебя, Руслан. Продолжай.