Черепахи до самого низа. Предпосылки личной гениальности

Я хотел быть с ним честным, а не просто соглашаться или не соглашаться. Я чувствовал, что того, что он имеет в виду, невозможно достичь ни мне, ни кому-либо другому.

— Мне нет дела до того, что ты чувствуешь. Для того, чтобы стать охотником, ты должен разрушить распорядок своей жизни. Ты добился хороших успехов в охоте. Ты учился быстро и теперь можешь видеть, что ты, как и твоя жертва, легко предсказуем.

Я попросил его быть точнее и дать конкретные примеры.

— Я говорю об охоте, — сказал он спокойно. — Поэтому я говорю о том, что делают животные, о том, где они едят; о месте, манере и времени их сна; о том, где они гнездятся и как они ходят. Именно этот распорядок я указываю тебе, чтобы ты осознал его в себе самом. Ты наблюдал повадки животных в пустыне. Они едят и пьют в определенных местах. Они гнездятся особым образом. Хороший охотник может предвидеть или восстановить практически все, что они делают. Как я уже говорил тебе, на мой взгляд, ты ведешь себя так же, как твоя добыча. Однажды в моей жизни некто объяснил то же самое мне, поэтому ты не одинок. Все мы ведем себя так же, как та дичь, за которой мы гонимся. Это, разумеется, делает нас добычей чего-то или кого-то еще. Поэтому цель охотника, который знает все это, состоит в том, чтобы самому перестать быть дичью. Понимаешь, что я имею в виду?

Я опять выразил мнение, что это неосуществимо.

— Это требует времени, — сказал дон Хуан. — Ты можешь начать с того, чтобы не обедать каждый день в двенадцать часов.

Он взглянул на меня и доброжелательно улыбнулся. Выражение его лица было очень забавным и рассмешило меня.

— Есть, правда, некоторые животные, которых невозможно выследить, — продолжал он. — Есть определенные типы оленей, которых счастливый охотник может встретить однажды в жизни благодаря простому везению.

Дон Хуан сделал драматическую паузу и внимательно посмотрел на меня. Казалось, он ждет вопросов, но у меня их не было.

— Как ты думаешь, что делает их такими необычными и почему их так трудно найти? — спросил он.

Не зная, что сказать, я пожал плечами.

— У них нет распорядка, — сказал он торжественно. — Вот что делает их волшебными.».

Джон: У некоторых из вас есть возможность сделать такой поступок. Пожалуй, не менее важным, чем все, что мы с вами здесь делали, является приверженность к обозрению, с помощью и первого, и второго вниманий, на какой-то периодической основе, тех приготовлений, что вы здесь сделали и отрабатывали, чтобы обеспечить себе ту текучесть, грациозность и свободу, которые отличают охотника от добычи. А теперь, если вы случайно найдете или решите выбрать себе место и время, чтобы отправиться куда-то самим, я предлагаю вам описание праздника жизни, успеха, достигнутого Карлосом спустя годы тяжелого труда в обучении искусству охоты.

Джон: (читает из книги «Путешествие в Икстлан», глава 19: «Остановка мира»)

«Как только я проснулся на следующий день, я начал задавать дону Хуану вопросы. Он рубил дрова за домом, а дона Хенаро нигде не было видно. Он заявил, что говорить не о чем. Я сказал, что мне удалось удержаться от мыслей, когда дон Хенаро „плавал по полу“, и мне не требовалось никаких объяснений, но это не помогло мне понять, что происходит.

— Это вроде болезни, — сказал я.

— Тут нет никаких болезней, — спокойно ответил дон Хуан. — Тут есть только самопотакание. Ты потакаешь себе, пытаясь все объяснить. Но тебе больше не нужны объяснения.

Я настаивал, что могу действовать только при условии упорядоченности и понимания. Я напомнил ему о том, что я коренным образом изменил свою личность за время нашей связи и такая перемена стала возможной, потому что я мог объяснить себе необходимость этого.

Дон Хуан тихо засмеялся. Долгое время он молчал.

— Ты очень умен, — сказал он наконец. — Ты возвращаешься туда, где был всегда. Но на этот раз с тобой покончено. Тебе некуда возвращаться.

Тон дона Хуана был дружественным, но необычно отрешенным, и это заставило меня почувствовать всепоглощающее одиночество. Я выразил свою печаль. Он улыбнулся. Его пальцы слегка сжали мою руку.

— Мы оба — существа, которые умрут, — сказал он тихо. — Нет больше времени для того, что мы привыкли делать. Сейчас ты должен использовать все неделание, которому я тебя научил, и остановить мир.

Когда на следующее утро я вернулся, дон Хуан был в доме один. Я спросил его о доне Хенаро, и он сказал, что тот был где-то поблизости, занимаясь своими делами. Я немедленно начал пересказывать свой необычный опыт. Он слушал с явным интересом.

— Ты просто остановил мир, — прокомментировал он, когда я кончил свой рассказ.

Секунду мы молчали.

— Вчера в тебе остановилось то, на что, как тебе говорили люди, похож мир. Видишь ли, люди говорят нам с момента нашего рождения, что мир такой-то и такой-то. И, естественно, у нас нет выбора, кроме как видеть мир таким, каким он является по словам людей.

Мы взглянули друг на друга.