ЧЕРЕПАХОВЫЙ КОТ

…Чёрта с два. Я лёг спать в восьмом часу. Утра, разумеется. Где меня носило, с кем болтало по сетям – уже и не вспомнить. Столичные площадные новости текли удушливым потоком, и мне становилось тошно до слёз, однако оторваться я не мог. Нелли давно махнула на меня рукой, а мистер Квилп радостно сучил грязными ногами, сидя верхом на комоде и злорадно гнуся привычные гадости в адрес моих Креативных Сограждан, у которых опять не получилось: «Фейсбучники-инстаграмщики, анемичная диванная гвардия!» Я хлопнул мистера Квилпа по коленке: «Ты прав, старина. Вырубай машину и пошли спать».

«Э, э, куда так рано?! Ты ведь ещё в торренты не лазил! Вытяни оттуда что-нибудь свеженькое, неигранное… Давно я мечтаю ограбить банк и пострелять копов!»

«Хрен тебе, а не банк. Достали твои стрелялки!»

Я не пошёл в торренты. Но и спать не пошёл. Меня потащило по блогам путешественников. И вот в одном таком пижонском журнале я наткнулся на тихий европейский городок. Между панегириком тамошнему пиву и фотоотчётом о колбасном празднике я увидел старинный плац, крепостную стену и сизый морской горизонт…

«Недурное местечко… Узнаёшь? – прохрипел мистер Квилп, тыкая когтем в монитор. – Очень подходящее местечко для почётной ссылки непутёвого наследника старинного рода. Сейчас там музей… А сто лет назад была военная школа. Ты был образованным негодяем. И покровители у тебя были хорошие. Иначе вместо учительской кафедры тебе, как знать, досталась бы тюремная камера. Бедняжка Элен…»

«Элен?! Причём здесь Элен?»

Мистер Квилп картинно воздел заскорузлые лапы и продолжил свой скрипучий монолог: «Бедняжка Элен… Ну, тогда-то её звали иначе, но это мелочи… Послали же ей небеса такого братца, как ты. Из-за тебя её жизнь превратилась в заунывный кошмар. Ты расстроил её свадьбу… Наделал долгов… Боже, боже, с какими гнусными субъектами ты путался, в какие грязные истории влипал! Но у тебя была благообразная рожа и хорошо подвешенный язык. Таким всегда неоправданно везёт… до какого-то момента».

Я скроллил чужие картинки, и ноги мои холодели. Когда мелькнул шахматный коридор, я почти не удивился. И вновь вернулся на два экрана назад, к крепостной стене.

«Вот тут ты его и убил», – довольно булькнул мистер Квилп и оскалил редкие зубы.

«Кого?!»

«Своего сослуживца. И последнего любовника».

«Это был несчастный случай! – молящим голоском вскрикнула Нелли. – Несчастный случай на стрельбах. Они развлекались, били по тарелочкам. И там была даже не пуля…»

«Не пуля, – подтвердил мистер Квилп. – Там был камешек. Пуля попала в стену и выбила его. Но до чего удачно выбила! Молодому дураку прилетело прямо в висок. Ну, он, конечно, сам виноват, нечего было стоять не в том месте. Но главного это не отменяет: убийцей был ты! И не нашлось никого, кто это опровергнул. Не надо вам было уединяться в безлюдье с револьверами. Началось длинное тягомотное разбирательство. Естественно, тебе тут же отказали от места, а потом… Сказать, что было потом?»

Нелли заплакала и съёжилась в комочек. Мистер Квилп в ораторском упоении мотался по комнате, гадостно лыбился, и заткнуть его было невозможно: «Опозоренный, полунищий, в грязном воротничке, ты вернулся однажды в свою квартиру на убогом чердаке – изрядно на рогах. Пьяными руками зажёг свечу… А рядом с криво поставленной свечой лежала книжечка».

«Только не говори, что это был “Гамлет”», – прорычал я.

«Нет, не «Гамлет». В принца датского ты был безнадёжно влюблён в отрочестве, и потом никогда к нему не возвращался. Нет, в тот расчудесный вечер на твоём столике лежал пошлый переводной роман про тайну герцогини. Ты втихаря жрал такое чтиво кубометрами…» – глазки мистера Квилпа сладенько заблестели.

Я ждал развязки, хоть и знал, к чему всё клонится.

«Так вот, – продолжал мистер Квилп. – Ты был достаточно пьян, чтобы прохлопать возгорание тайны герцогини. Но уже достаточно трезв к тому занимательному моменту, когда весь твой чердачок захватил огонь. И бежать некуда – разве что сигануть в окошко, разгрохать череп об мостовую. Ты всё, всё понимал и всё, всё чувствовал…»

С мерзкой физиономии карлика не сходили гримасы одна другой сладострастнее.