Черепаший вальс

Она сбежала по лестнице через две ступеньки и догнала Зоэ в холле. Увидела в зеркале свое отражение — в пижаме и хлопчатом спортивном джемпере с надписью «Смерть углеводам!», подарке Ширли. Устыдилась, поймав взгляд Гаэтана Лефлок-Пиньеля, выходившего из дома вместе с Зоэ. Развернулась и кинулась в лифт, едва не налетев на молодую блондинку, выглядевшую не лучше ее самой.

— Вы мама Гаэтана? — спросила она, радуясь, что наконец познакомилась с мадам Лефлок-Пиньель.

— Он забыл банан, перекусить на перемене. У него иногда падает давление, нужен сахар… Ну, я и помчалась за ним… Не успела одеться, выскочила как есть.

Она была босиком, в плаще, накинутом прямо на ночную рубашку. Нервно потирала руки, стараясь не смотреть на Жозефину.

— Рада познакомиться. Вас никогда не видно…

— О! Это все муж, он не любит, когда я…

Она осеклась, словно их кто-то мог услышать.

— Он пришел бы в ярость, увидев меня раздетой в лифте!

— Да и я не лучше! — воскликнула Жозефина. — Я побежала за Зоэ. Она ушла, не поцеловав меня; не люблю начинать день без ее поцелуя…

— Да, я тоже! — вздохнула мадам Лефлок-Пиньель. — Детские поцелуи такие нежные!

Она сама была как ребенок: худенькая, бледная, с большими пугливыми карими глазами. Уставилась в пол и дрожала, запахивая полы плаща. Лифт остановился, она вышла и несколько раз повторила «До свидания», придерживая тяжелую дверь. Странно, подумала Жозефина, может, она хочет о чем-то со мной поговорить? Из ее жиденьких светлых косичек выбивались растрепанные пряди, она испуганно оглядывалась по сторонам.

— Может, зайдете ко мне выпить кофе? — спросила Жозефина.

— Ой, нет… Я не…

— Мы могли бы познакомиться поближе, поговорить о детях… Живем в одном доме и совсем не знаем друг друга.

Мадам Лефлок-Пиньель снова нервно потерла руки.

— У меня целый список дел на сегодня… Боюсь, не успею…

Она говорила так, словно смертельно боялась что-то упустить.

— Вы очень любезны. Может, в следующий раз…

Ее худенькая ручка по-прежнему держала дверь лифта.

— Если увидите мужа, не говорите ему, что застали меня в таком виде, полуодетую… Он слишком… Он очень педантичен в вопросах этикета!

Она смущенно хихикнула и потерлась носом о сгиб локтя, прикрывая лицо рукавом плаща.

— Гаэтан очень милый. Он заходит иногда… — Жозефина попыталась зайти с другой стороны.

Мадам Лефлок-Пиньель в ужасе уставилась на нее.

— Вы не знали?

— Я иногда ложусь поспать после обеда…

— Я мало знаю других ваших детей, Домитиль и…

Мадам Лефлок-Пиньель подняла брови и замялась, словно сама не могла вспомнить имя старшего сына. Жозефина повторила:

— Но Гаэтан очень милый…

Она не знала, что еще сказать. Хорошо бы странная соседка перестала держать дверь лифта. Тоненький джемпер «Смерть углеводам» не спасал от холода.

Наконец мадам Лефлок-Пиньель с видимым сожалением отпустила дверь. Жозефина дружелюбно помахала ей рукой. Ей бы надо попить транквилизаторы — дрожит как осиновый лист, подскакивает от малейшего шума. Должно быть, не слишком приятная спутница жизни и не особо внимательная мать. Никогда не видела ее ни в школе, ни в ближайшем магазине. Куда же она за продуктами ходит? Да что это я, спохватилась она. Наверное, та ездит в любимый магазин, как я — в супермаркет в Курбевуа. Я ведь до сих пор сохранила эту привычку. И дисконтную карту. У Антуана она тоже есть. Две карты на один счет. Еще одна ниточка, связывающая их.

Вернувшись домой, она решила отправиться на пробежку. Толкнула дверь в комнату Зоэ, но заходить не стала — слово надо держать. Недавно пришло новое письмо. Почерк Антуана. Она отдала его Зоэ, и та немедленно унесла его к себе. Жозефина услышала, как ключ дважды повернулся в замке: это означало «не беспокоить». Она не стала задавать вопросов.

Зоэ все время запиралась в своей комнате с «Плоским папой». Жозефина подслушивала под дверью: дочь советовалась с ним по поводу грамматики, просила помочь решить задачу, спрашивала, идет ли ей юбка или джинсы. И сама себе отвечала. Восклицала: «Какая же я глупая, ну конечно, ты прав!» И смеялась. Натужным, деланным смехом, от которого у Жозефины все переворачивалось внутри.

За ужином Зоэ молчала, избегала ее взглядов и вопросов.

«Что же мне делать?» — думала на бегу Жозефина, огибая озеро. Она поговорила с учителями: нет, все хорошо, она работает на уроках, играет на переменках, делает домашние задания, тетради у нее чистые и аккуратные. Жозефине не хватало мадам Бертье. Она бы предпочла посоветоваться с ней.

Расследование ее убийства зашло в тупик. Жозефина еще раз ходила к капитану Галуа. Та была не любезнее повестки в суд.

— У нас крайне мало улик. Не вижу смысла от вас это скрывать, — заявила она каким-то очень неприятным тоном.

Жозефина пробежала один круг, пошла на второй. И увидела того самого незнакомца, шагавшего ей навстречу: руки в карманах, шапка натянута до бровей. Он прошел мимо, даже не взглянув на нее.