Черепашки-ниндзя и Карлик Кон

Молодые бесперые птицы с круглыми наглыми глазами, жирные и обрюзгшие, словно откормленные гуси, сидели, нахохлившись, в огромных гнездах и резко кричали, глядя вниз на Ена.

Молодая коза, едва ли способная бегать и уже имевшая размеры взрослого животного, с шестью рогами, жирная, лениво сидела во мху и тяжело повернула к Ену свою голову.

Во всех существах, попадавшихся Ену на глаза, омерзительно прикасавшихся к нему, ощущалась какая-то грязь.

-   Дружочек, возьми меня на руки и отнеси спать! - снова раздался гнусавый голос. Он огляделся. Но никого не увидел.

Постепенно он начинал понимать, где он теперь находится. «В мире реальном и подлинном, как и весь остальной мир... и все-таки являющимся лишь его отображением, - подумал он. - В

царстве призрачных двойников... вампиров... уродов... питающихся сущностью своих земных первоначальных размеров...»

«Наверное, когда на земле убивают кого-то, - заключил Ен, - то в этом проклятом мире восстают их призрачные подобия, которые, словно пауки, высасывают жизнь из живых существ на нашей земле... »

Увлекаемый темным, липким леденящим душу потоком, Ен увидел перед собой раздутых губчатых чудовищ, с толстыми брюхами, с выпученными, стекловидными глазами над набитыми жиром щеками. Они метались взад и вперед, нигде и ни в чем не находя покоя.

Тесня друг друга, они ухмылялись, волоча за собой мешки с золотом. Причем их толстые губы чавкали от удовольствия.

-   И вдруг Ен увидел перед собой огромное зеркало. В этом зеркале отражался он сам, принявший облик одного из чудовищ...

Ен увидел себя сидящим за роскошным столом. Он был окружен множеством женщин. В один миг Ен узнал в них тех, к которым влеклись его чувства, хотя бы даже на одно мгновение.

Чудовище, сидевшее за столом, было самим Еном...

Когда Ен постиг эту мысль, его двойник в зеркале содрогнулся и страх исказил его лицо...

-   Дружочек, а теперь возьми-ка меня на руки и отнеси спать! - раздалось где-то совсем рядом.

Ен понял, что этот гнусавый голос исходил из самого его сердца. Истекая кровью, он из последних сил ударил по зеркалу - и стих.

-   Видение, видение! Прекратите видение! Всего лишь наваждение! - злорадно расхохотался карлик, пнув безжизненное тело ногой.

-   Теперь уж я точно заполучу свою невесту! - сказал он и подкрался к светящемуся окну, выходящему на веранду. - Чихнет раз! Чихнет два! Чихнет три - моей невестой станет...

Ник знакомится с черепахами

Ник остался один. Выйдя из кафе, он сказал себе:

-   Я должен начать действовать!

И услышал где-то рядом, словно из-за спины, легкий звоночек.

Ник оглянулся. Пышущий пестрым праздничным блеском, город тонул в огнях. Ник пошел, не разбирая пути. И оказался на одной из многолюдных центральных улиц.

Возле рынка он увидел стоящего на возвышении человека, который отчаянно размахивал руками. Вокруг него, покатываясь от смеха, роилась рыночная толпа.

-   Ник остановился, протиснулся сквозь толпу.

-   Я не лгу! - кричал, стоящий на возвышении человек. - Он ходит в зеленом сюртуке, на голове у него шапчонка... такая... и брюки... а туфли... черные... с блестящими пряжками... Они... блестят, как зеркало...

Гомерический хохот толпы сопровождал каждое слово рассказчика. Снова позади Ника раздался легкий звенящий звук. Усилием воли отогнав суеверие, Ник внимательно огляделся.

-   В чем дело? - спросил он у стоящей рядом молоденькой девушки.

-   Этот псих... продает шкатулку, подаренную ему каким-то карликом, - с улыбкой сказала девушка.

-   Да? - удивился Ник. Девушка засмеялась.

-   Скажи-ка, неплохо придумано? - спросила она, подмигнув Нику. - Поздравляю тебя с праздником Святого Патрика!

Ник нашел силы улыбнуться ей в ответ.

Не размышляя больше ни о чем, Ник выбрался с рыночной площади. На улицах сновала толпа.

Не разбирая дороги, Ник вышел из города и спустился к реке.

Смыкались над его головой мрачные завалы кустарника, изредка пропуская звезду. Пахло сухим песком и нагретой зеленью.

Путаясь и томясь необъяснимым предчувствием, избитый по лицу ветвями, Ник подошел к огромному тысячелетнему дереву. Где-то рядом, чернея, блестела вода.

Он прислонился к стволу. Вокруг опадали листья. Запах сырой реки стал крепче, острее пахло песком, цветы и листья, казалось, возбужденные всеобщей тайной, излучали острый, отчетливый аромат.

Ник свернул немного вправо. Там, между двумя пнями наклонно торчал ивовый прут с выбегающими из влажной коры яркими листьями. Ник вытащил из кармана ножик и начертил на прутике: «Джулия».

-   Джулия, - вслух произнес он.

И вдруг увидел, что прямо из корней ивы, присев на корточки, двигалось ничтожное существо...

«Лакированные туфли и пряжки на башмаках», - вспомнились Нику слова человека на рыночной площади.

Ник пригляделся. Крошечное существо топало сердито ногой всякий раз, как только его башмак попадал в воду.

-   Крыса, что ли? - прошептал Ник и дотронулся до существа.

-   Не крыса! - гневно завизжало существо и скрылось в зарослях.