Черепашки-ниндзя и Магический Кристалл

-   Конечно, - согласился Рафаэль. - У него очень добрые глаза.

-   Учитель Сплинтер как-то говорил, что все старики тянутся к молодым, - вспомнил Леонардо.

-   Это почему? - не понял Донателло.

-   Не знаю, - ответил Леонардо. - Я же не старик и не учитель Сплинтер. Может, Эйприл...

  Та, услышав свое имя оторвалась от книги:

-   Ну, что вы там шепчетесь?

-   Донателло хочет знать, почему старики тянутся к молодым.

  Эйприл не сразу нашлась что ответить. Посмотрела на пожилого африканца, монументально восседавшего в своем кресле, перевела взгляд на черепашек.

-   Не знаю, - сказала неуверенно. - Может, потом­у, что от молодых веет жизнью, а старики свое уже прожили?

-   Ты удовлетворен? - спросил Микеланджело.

-   Не совсем, - задумчиво ответил Донателло.

-   Тогда почему бы тебе самому не спросить у старика?

-   А что, и спрошу!

  Донателло обернулся. Их недавний собеседник, откинув голову на спинку кресла, созерцал плывущие под самолетом облака. И Донателло не решился перебить его размышления.

  Облака, подсвеченные закатным солнцем, переливались всеми цветами радуги. В вышине над ними, прорезались и мерцали далеким холодным светом неведомые звезды и созвездия.

-   А на земле уже ночь, - задумчиво произнес До­нателло.

-   Вернее будет сказать - опять ночь, - послышался уже знакомый старческий голос.

  Донателло быстро обернулся и хотел прямо в лоб за­дать старику свой вопрос. Но не решился. Тот, наверное, понял это движение Донателло, потому что улыбнулся, отчего Донателло засмущался и потупил взор.

  Тогда старик заговорил сам, отвечая на так и не задан­ный вопрос:

-   Мне становится легко и радостно, когда я вижу, как молодость наслаждается жизнью, каждым ее мигом, каждым ее проявлением. - Он говорил медленно, будто взвешивал слова, прежде чем произнести. - Вот почему старость так тянется к молодости.

  Ведь молодость и есть сама жизнь. И старики цепля­ются за нее как за соломинку, как за последний глоток свежего воздуха, чтобы спокойно удалиться в страну предков и передать там, что жизнь на земле еще не кончилась. Хочу дать вам один совет: никогда не оттал­кивайте стариков. Мне не раз доводилось слышать, как в споре со старшим молодой говорил: «Чего ты меня учишь?» А старик отвечал: «Я старше, потому и учу», на что следовало: «Старик, ты хочешь научить меня тому, что я пойму со временем без твоей помощи. Ведь рано или поздно я стану таким же дряхлым и занудливым, как и ты. Но все дело в том, что ты не станешь таким, как я». Я хочу сказать вам, что правы и тот, и другой. Вы можете, вы должны иметь свою точку зрения, но при этом не за­бывайте: все мы были молодыми и все станем старыми. Поэтому не обижайте стариков, которым уже не стать мо­лодыми. Если они тянутся к вам, значит, они любят жизнь и знают ей цену.

  Старый африканец перевел дух и замолчал, устремив взгляд в неведомые дали. А черепашки сидели и смотре­ли на старика, словно боялись упустить самую главную фразу, которую он вот-вот произнесет.

-   Ну что, парни, как вам полет? - неожиданно раздался над самым ухом у Микеланджело голос Майкла. ­- Вы же впервые летите на самолете?

  Черепашки обернулись и заерзали на своих местах. Им не хотелось вступать в разговор с этим неприятным типом, который стоял над ними и улыбался своей лакейской улыбкой.

-   Они целиком во власти впечатлений, - вмешалась Эйприл, чтобы как-то спасти положение. Она все больше у6еждалась, что у черепашек с Майклом назревает конфликт. И сам Майкл, кажется, тоже стал догадываться, как эта четверка относится к нему.

-   Да, я вижу, - сказал Майкл, не оборачиваясь. - Они так увлечены исследованием ночного неба, что проглотили языки.

  Последние слова были произнесены таким тоном, буд­то Майкл хотел вступить с черепашками в словесную перепалку, которая могла перерасти в настоящую ссору вплоть до рукоприкладства. Черепашки почувствовали это. Но они сдерживались, прекрасно сознавая, что сейчас не время и не место для подобных разговоров. Да и Майкл это понял. Он оставил попытки заговорить с ними и отправился на свое место.

-   Какой же все-таки противный тип! – прошипел Донателло.

  Эйприл заметила недовольные взгляды черепашек и, как только Майкл оставил их в покое, бросила на них укоризненный взор: «Ну так же нельзя».

-   Ребята, ради меня, - прошептала она вслух и подмигнула.

  Черепашки успокоились и ушли каждый в свои мысли.

-   Эйприл! - спустя какое-то время не выдержал Леонардо.

-   Ну, что еще? - ответила та, в очередной раз отры­ваясь от чтения.

-   Послушай, а сколько нам лететь?

-   Что-то около шести часов, - посмотрела Эйприл на часы. - Мы уже два часа в полете, значит, часа через три-четыре пойдем на посадку. А вам что, уже надоело?

-   Пока не очень, - со значением посмотрел на Майк­ла Микеланджело.

  Эйприл все поняла.

-   Увы, придется потерпеть не только эти три-четыре часа, - сказала она, - но и ближайшие две недели.

-   Вам уже захотелось на землю? - вдруг снова по­дал голос старик.

  Черепашки переглянулись, но тут же поняли, что он вовсе не ждет ответа, а просто искал повод заговорить. Так оно и было.