Черепашки-ниндзя и Тайна Древнего Египта

-   Я понимаю, что вас огорчило, - он покачал головой, - юный архитектор Мересу должен был быть по меньшей мере уважаемой личностью. Но в данном случае все наоборот.

-   Но почему? - с сожалением в голосе спроси­ла Эйприл.

-   Я говорил уже вам, что Аменхотеп отменил культ бога Амона, и верховным божеством был объявлен Атон, олицетворявший солнечный диск. Атон был искусственным божеством, плодом теоло­гических, - религиозных значит, - спекуляций фараона, его приближенных. До нас дошел гимн Атону. Это подлинный шедевр религиозной лири­ки. Атон озаряет и согревает землю и все на ней живущее, он воспевается как воплощение красоты природы, как источник жизни на земле, как создатель всех стран и разных народов, говорящих на разных языках, как творец всего живого. Согласно гимну, Атон - бог египтян и других народов, бог благодетельный, источник физического и духовно­го света.

-   А вы можете процитировать нам что-нибудь из этого гимна? - поинтересовалась Эйприл, слушая все с большим увлечением, поставив локти на стол, и руками подперев голову.

-   Попробую, - голос профессора был торжест­венен. – «Ты установил ход времени, чтобы вновь и вновь рождалось сотворенное тобою, - устано­вил зиму, чтобы охладить пашни свои... Ты создал далекое небо, чтобы восходить на нем, чтобы ви­деть все, сотворенное тобой. Ты единственный, ты восходишь в образе своем, Атон живой, сияющий и блестящий, далекий и близкий! Из тебя, единого, творишь ты миллионы образов своих. Города и се­ления, поля и дороги и река созерцают тебя, каж­дое око устремлено к тебе...»

-   Ваши подозрения, профессор, что мумия, ко­торая находится в этом саркофаге, не подвергалась бальзамированию, подтвердились, - сказал Дона­телло с грустью во взгляде.

-   Я вижу, - улыбнулся профессор Брэдли, - я не очень-то развеселил вас. А что, если мы возьмем саркофаг с собой, ведь если доктору Адамсу удастся оживить мумию, то, кто знает, что она смо­жет нам рассказать еще!

-   А все же, кто убил Мересу? - спросил Лео­нардо.

-   В тексте говорится, что нож вложил в руки девушки бог Амон, - с подозрением произнесла Эйприл.

-   Похоже, что этот Яхмесу был не совсем искре­нен в своем признании. Что-то он скрыл, - вслух соображал Донателло.

-   Кто же убил тебя, Мересу? - обратился Ра­фаэль к стоящему рядом с ним саркофагу.

-   Жди, он сейчас назовет имя убийцы, - за­смеялся Микеланджело, но, увидев, как на него посмотрел Донателло, добавил: - Молчу.

-   Тогда зачем нужно было писать два тек­ста? - недоумевал Леонардо.

-   Это очень просто объясняется, - отозвалась Эйприл, - один для фараона, а другой для его вра­гов. Если помните, фараон велел похоронить его любимого друга, как фараона в специально постро­енной для него гробнице.

-   Это значит, что саркофаг наполнили драго­ценностями, сверху положили фуляр с папирусом, закрыли и замуровали в гробнице, чтобы Эхнатон ничего не заподозрил, - рассуждал Донателло,­ - а саркофаг с телом Мересу...

-   ...мы отвоевали у призраков и принесли сю­да, - продолжил Микеланджело. - Невероятное совпадение!

-   Невероятное совпадение, - тихо повторила Эйприл, задумавшись.

-   Как видите, в жизни все случается, - подытожил профессор Брэдли. - И я не удивлюсь, если завтра в пустыне вы не увидите странных при­зраков.

  Рафаэль вздрогнул. Он вспомнил Бентреш, его сердце сильно застучало. Сжимая в кулаке ее брас­лет, он решил никому не говорить о нем. «Пусть это останется тайной», - подумал Рафаэль, обводя всех недоверчивым взглядом.

-   Профессор, кажется, мы забыли про сокрови­ща, которые у вас похитили, - подхватился Лео­нардо, - ведь мы должны выяснить где они.

-   Я об этом уже думал, - спокойно ответил про­фессор.

-   И что же, - не унимался Леонардо, стоя возле стола.

-   Мы должны найти Гуссейна, думаю, он нам поможет. Но прошло столько лет, мы не переписы­вались, поэтому я даже не представляю: где его можно найти, - на лице профессора отразилось сомнение.

-   Главное, не отчаиваться, - подмигнула ему Эйприл, - ведь нам удавалось и не такое! А теперь настала пора видеть сны.

  Черепашки быстро уснули, разлегшись на своих спальных мешках. Эйприл лежала с закрытыми глазами, надеясь, что тоже сможет хорошенько выспаться.

  Профессор Брэдли вышел из палатки прогулять­ся. Он был рад тому, что многолетние его исследования успешно продвигаются, и даже близятся к своему завершению, был рад что жизнь прожита не зря, если это смогло всерьез кого-то заинтересо­вать. Чувство удовлетворенности придавало сил, и профессор считал себя в эти минуты счастливым человеком.

Глава 22. Второй сон Рафаэля

  Открылась дверь, и Рафаэль вошел в большую светлую комнату с высоким потолком. Мебель по­разила его внешним великолепием и изыскан­ностью форм. «Очевидно, - подумалось ему, - я нахожусь в музее».